– Себя узнали? – спросил Пафнутьев.
– Да. Ничего парнишка был.
– На этом снимке ваши друзья. Похоже, он сделан после школы. Вы здесь уже в форменной курточке летного училища.
– Эта курточка у меня появилась еще в десятом классе, – неосторожно сказал Зайцев, тут же поперхнулся, замолчал и отодвинул фотографию от себя подальше.
– Да, это заметно, – проговорил Пафнутьев.
– А как вы догадались, что снимок сделан после школы? – осведомился Зайцев.
– На этом снимке у вас непорядок в туалете.
– Какой? – Зайцев свободной рукой снова придвинул к себе фотографию. – В чем непорядок? Ширинка застегнута, брючки наглажены, туфли начищены. Я вас не понимаю.
– На вашей курточке не хватает одной пуговицы, – сказал Пафнутьев и выразительно посмотрел на оперативников.
Дескать, ребята, будьте настороже. Сейчас возможны неожиданности.
Это было лукавое предложение Худолея. Еще при подготовке к этой поездке в Ростов он предложил Пафнутьеву одну пуговицу на фотографии заретушировать, чтобы Павел в нужный момент при разговоре с Зайцевым попытался использовать эту маленькую подробность. Если Игорь совершенно невиновен и оказался под подозрением случайно, то просто не обратит внимания на слова Пафнутьева о пуговице. Если же убийца все-таки он, то пуговица становится прямо-таки зловещей подробностью.
– Ну, хорошо. На моей курточке не хватает пуговицы. Пусть так! И что из этого следует? – сорвался на крик Зайцев. – В конце концов, в училище мне сделают замечание, я пришью эту злосчастную пуговицу, да и дело с концом! Я чего-то не понимаю?
– Дело не в этом, – терпеливо, с бесконечной печалью в голосе проговорил Пафнутьев.
– А в чем?!
– Вы не сможете пришить эту пуговицу.
– Почему?
– Мы нашли ее.
– А что, имеет значение, где именно вы ее нашли?
– Очень большое.
– Ничего не понимаю! – заявил Зайцев и откинулся на спинку стула.
– Пуговица была зажата в кулачке вот этой красавицы. – Пафнутьев постучал пальцем по черепу на фотографии, которая все это время лежала посередине пластмассового столика. – Как ваша пуговица попала в ладонь этой девушки? – осведомился Павел. – Если вы сможете мне это объяснить, то я тут же принесу вам свои самые искренние и глубокие извинения. Итак, я слушаю вас очень внимательно.
Зайцев долго молча смотрел в небо, на взлетающие и садящиеся самолеты.
Наконец-то он поднял глаза на Пафнутьева и спросил:
– Как же вы на курточку-то вышли?
– Уж больно любили вы в ней фотографироваться. Да и не только вы. Половина класса щеголяла в этой курточке перед фотоаппаратом. Ваша мама все эти годы верно и бережно хранила ее в шкафу, спасала от пыли, моли, сырости и старьевщиков. Уберегла вот, сами видите.
– Спасибо, мамочка, – вполголоса пробормотал