Жизнь Шарлотты Бронте. Элизабет Гаскелл

для нерадивых учеников: например, он заставлял их стоять на одной ноге в углу классной комнаты, держа в каждой руке по тяжелой книге. А однажды, когда мальчик убежал домой, он отправился за ним верхом, отобрал его у родителей и, привязав его веревкой к стремени, заставил его бежать рядом с его лошадью много миль до самого Хилдс-Холла. Можно дать еще одну зарисовку его характера. Он обнаружил, что у его служанки Бетти был «ухажер», и, дождавшись момента, когда Ричард оказался в кухне, он приказал ему последовать в столовую, где собрались все ученики. Затем он спросил Ричарда, не к Бетти ли тот наведывается, и, получив положительный ответ, отдал приказ: «Ребята, к водокачке его». Несчастного любовника вытащили во двор и стали окатывать водой. В перерывах ему задавали все тот же вопрос: «Обещаешь ли ты впредь оставить Бетти в покое?» Очень долго Ричард доблестно не сдавался, и каждый раз за сим следовал приказ: «Давай еще, ребята!» Но в конце концов несчастный, промокший до нитки «ухажер» был вынужден уступить и отречься от своей Бетти.

      Рассказ о йоркширском характере мистера Роберсона был бы неполон без упоминания его страсти к лошадям. Он прожил до глубокой старости и умер незадолго до 1840 года, но и когда ему было восемьдесят лет, он с огромным удовольствием объезжал диких жеребцов, а при необходимости сидел на них неподвижно в течение получаса и даже больше, чтобы обуздать их. По одному рассказу, однажды в припадке бешенства он пристрелил любимую лошадь своей жены и похоронил ее у карьера. Несколько лет спустя земля там чудесным образом разверзлась, обнаружив ее скелет. Однако правда состоит в том, что это был гуманный акт, совершенный для того, чтобы избавить несчастную старую лошадь от страданий; он собственноручно пристрелил ее и похоронил в том месте, где впоследствии из-за работ в угольной шахте земля осела, выставив останки на всеобщее обозрение. Одна часть населения хранит о нем дурную память. А священники из округи, которые помнят, как в старости верхом на белом крепком коне он съезжал с холма, где стоял его дом, держась в седле с гордостью и достоинством, надвинув шляпу с широкими полями на свои зоркие орлиные глаза, и направлялся к воскресной службе, подобно солдату, который умирает при исполнении, и все те, кто способен оценить его верность моральным принципам, его жертвенность во имя долга и преданность религии, – эти люди чтут его память. Когда он был уже в очень преклонном возрасте, было созвано собрание священников, на котором его собратья охотно согласились засвидетельствовать ему глубокое почтение.

      Столь сильные характеры нередко встречаются среди англиканских священников Йоркшира. Мистер Роберсон был другом отца Шарлотты Бронте; в период ее обучения в школе он жил в паре миль от Роу-Хед и был активно вовлечен в дела, память о которых все еще была свежа, когда она услышала о них и о его роли. Теперь пришло время сказать несколько слов о свойствах нонконформистов, живших в непосредственной близости к Роу-Хед: ведь «тори