С ее стороны это было очень благородно, но класс взревел – теперь они видели в роли Лира только Федора. Он был лидером и антиподом Павла, а самое главное – он обладал личным атрибутом власти: троном-креслом. Лучшего короля для себя мы не могли представить. Дети любят реальность, а не сказку.
– Хорошо, – ответил Виктор Андреевич. – Павел, – обратился он к низложенному королю, – если ты уступишь, то проявишь благородство.
– А если нет? – тихо спросил Павел.
– Ну, тогда… – было видно, что Виктору Андреевичу еще не приходилось сталкиваться с самым тяжелым выбором в жизни – выбором между детьми.
– Я не отдам, это моя роль, это я – король… – жестко ответил Павел, которого всегда характеризовала целеустремленность и неуступчивость.
– Так не пойдет! – скомандовал учитель. – На правах режиссера-постановщика я лишаю тебя роли.
Звучало жестоко, но никто об этом не задумался; одноклассники, возможно, настолько недолюбливали Павла за его эгоизм, что посчитали это лишение достойной для него карой. Он выбежал из зала со слезами на глазах. Виктор Андреевич пошел за ним. Только мать Федора засокрушалась:
– Обидели ни за что мальчика, так нельзя… – Она укоризненно посмотрела на Федора.
Кроме него ее никто не услышал. Прошло примерно десять минут, Виктор Андреевич вместе с Павлом вернулся в зал. Павел с опухшими глазами присел на крайний стул в последнем ряду. Учитель труда поднялся на сцену.
– Дети, чуточку внимания, – голос его немного дрогнул. – Павел уступает роль короля Лира Федору… – В ответ послышалось одобрительное улюлюканье. – Поблагодарите его, – добавил Виктор Андреевич и сам захлопал в ладоши. Все поддержали его.
– Жмот стал человеком! – воскликнул Бес. Так прозвали Павла за его эгоизм и жадность. Он не давал списывать уроки и никому никогда по учебе не помогал.
– Так, тихо, – вновь звонким голосом обратился Виктор Андреевич. – Павел получит роль графа Кента.
– Что еще за Кент? – тут же спросил Ролан.
– Это благородный персонаж, он любил короля, и до последнего оставался преданным ему.
– Это не о нем, – возразил Ролан.
– Точно не о нем, этот – жопа! – завопил Бес.
– Вам разве мало того, что Павел проявил благородство? – уточнил Виктор Андреевич.
Все замолкли.
– Ну, все на сцену.
Целый час мы репетировали спектакль, у нас оставалась до премьеры целая неделя, чтобы успеть выучить слова и сгладить все шероховатости. А их была уйма. Самый большой объем труда предстояло проделать Федору, он, в отличие от нас, пока не выучил ни одного слова из своей роли. Но с первой же сцены вжился в роль, слова читал по книге, но мимика лица четко выражала настроение нашего короля. Завидев его насупившиеся брови, мы просили о милости и пощаде, задранный подбородок значил для нас, его придворных, что надо замолкнуть, ухмылка означала пренебрежение…
А его шут всегда стоял за королем и за ручки умело катал кресло по маленькой сцене. Мне нравилась моя роль, король без меня – никто