Богородица с Младенцем.
Фреска. II в. Катакомбы Присциллы.
К приведенным аргументам следует добавить строгий монотеизм евреев, который не ограничен представлением о едином Боге, как по недоразумению считают многие, основываясь лишь на этимологии этого понятия. Бог истинного монотеизма – Творец мира; и хотя Его сущность и сущность сотворенного Им мира не просто различны, а несовместимы, Он при этом является Личностью, с Которой человек способен общаться. Вот как о последнем говорит М. Бубер: «Великое деяние Израиля не в том, что он преподал человечеству единого истинного Бога, Того Единого, Который есть Начало и Конец всего, но в том, что он показал, как можно действительно к Нему обращаться, говорить Ему «Ты», стоять перед Его Лицом… Израиль первый понял это, и что неизмеримо больше, вся прожитая им жизнь была диалогом между человеком и Богом». Монотеизм евреев, расширенный догматом триединства Бога, является основой христианского вероучения, а Бог Нового Завета, как и Бог иудаизма, есть «Бог Авраама, Исаака и Иакова». Тем же, кто не признает Иисуса Сыном Божиим, Мессией, отвергая заодно триединство Бога, сказанное выше позволяет считать христианство лишь ответвлением иудаизма, его строптивым и неблагодарным потомком. Так известный историк и богослов иудаизма Г. Гретц в своей многотомной «Истории евреев» пишет: «Обилие возвышенных идей о Боге и святой жизни, как для отдельного лица, так и для государства, что составляет основное ядро иудаизма, должно было заполнить собою пустоту языческого мира. Израилю предстояло серьезно взяться за осуществление своей задачи – сделаться учителем народов. Но для того, чтобы умы и сердца оказались восприимчивы к этому учению, оно должно было принять новые формы. И вот этому-то новому явлению, всплывшему во время наместничества Пилата, суждено было вызвать живые и сердечные симпатии язычников к учению иудаизма. Восприняв, однако, чужие элементы и удалившись от своего источника, оно скоро стало в резкое противоречие к последнему. Эти роды иудейской религии не могли доставить ей материнских радостей, ибо дочь неприветливо отвернулась от своей родительницы и пошла по пути, которым та не могла следовать. Поэтому легкие роды сохраненного для великих