– Ха! – пыхнул он, словно отгоняя мошкару. – Да у этих смердящих франков войска не хватит, чтоб прикончить меня, юнец. – Все еще мочась по ветру, он кивнул в сторону Халльдора и задумчиво потянул себя за бороду. – Догадался бы поднять щит или голову наклонить, не собирался бы сейчас в дальний путь. – Он поежился, натянул портки и наставил толстый палец в мою сторону. – Нет, это ты мне должен, Ворон; не люблю с серебришком расставаться.
Пенда ухмыльнулся – он начинал понимать норвежский, значит, больше не придется растолковывать ему, о чем речь.
– Зачем тебе серебро, Медведь? – спросил я. – Его не выпьешь. Да и таверн в округе не видать. – Я почесал подбородок и делано нахмурился. – Кто знает, суждено ли тебе вообще добраться до Миклагарда, ты ведь древнее звезд на небе, а Великий Град еще далеко.
Скандинавы заухмылялись, но Брам свирепо воззрился на меня, словно оживший мертвец, чей вечный покой я потревожил.
– Прикуси язык, щенок, а не то Брам тебе его укоротит! – Он похлопал по ножнам у себя на поясе. – Древнее звезд, говоришь? Болтливый коротышка! Эй, Свейн, слыхал?
– Ай да Ворон, ишь как тебя пригвоздил. – Свейн изучающе поглядел на товарища. – И впрямь старовато выглядишь.
– Троллий ты сын! – взревел Брам. – Вот уснешь, я тебе в бороду насру, Рыжий, – пригрозил он.
В ответ Свейн лишь усмехнулся.
– Что до тебя, недоросток, – обратился Брам ко мне, – повезет тебе, если до лета дотянешь. Старших почитать надобно.
Усиливающийся ветер взъерошил ему бороду.
– Главное, про должок не забывай, Ворон, – прокричал Брам, чем вызвал одобрительные возгласы и возмущенный ропот. Глаза его сверкали злостью. – Кому охота остаться без серебра.
Тут даже Свейн кивнул в знак согласия.
У меня снова вырвался вздох.
Но вскоре мы уже дружно насмехались над Ирсой Поросячьим Рылом, у которого на роже расцвел здоровенный чирей, а после досталось уэссекцу Бальдреду – у того прихватило живот.
Подтрунивали мы друг над другом, чтобы скрыть, что нам не по себе. Даже я, не такой опытный мореход, чувствовал в воздухе приближение шторма – он уже простирал к нам свои лапы. Сначала темная морская гладь зазыбилась там, где течение и ветер соперничали за право гнать волны. Позже ветер принялся взбивать их в пену. «Змея» качало, рифы [6] хлестали парус. Мы говорили без умолку, делая вид, что это так, ветерок, свистнет-задохнется, но на самом деле всех обуял страх. Пожалуй, только Халльдор не боялся, часы его были сочтены, и даже Халльдору вряд ли хотелось тонуть.
Ульфберт выругался – порыв ветра сдул медвежью шапку у него с головы и швырнул ее в море.
– Что думаешь, Дядя? – крикнул Сигурд, стоящий у румпеля рядом с Кнутом.
Улаф приказал Оску и Хедину проверить, надежно ли привязан груз, а сам вместе с Бодваром опускал рей [7], готовясь