Пётр Васильевич развернулся, пошёл по коридору к запасному выходу, который сам открывал только летом, в хорошую, не дождливую погоду. Во дворе, политом сегодня комендантом, поскольку дворник по воскресеньям отдыхает, росли мощные тополя, шумели на ветерке серебристые листья. Подойдя к светло-зелёному гладкому стволу, Пётр Васильевич обхватил его руками, прижался к тёплой древесине всем телом. Заплакал. Голову уткнул в плечо, что-то бормотал, захлёбываясь слезами.
Неожиданно оттолкнулся от дерева, сцепил руки в замок и с силой ударил по стволу. Дерево окрасилось в бордовый цвет. Комендант постоял несколько секунд, будто разглядывая собственную кровь, и снова ударил кистями. Он бил по дереву молча, методично, сосредоточенно. Кисти рук превращались в ошмётки мяса…
***
Колька Пиков в хорошем настроении вприпрыжку бежал по улице. Напевал в полголоса: «А ну-ка, песню нам пропой весёлый ветер…» Он только что встречался с начальником угро райотдела милиции. Кабинет небольшой, но отдельный, стол, два телефона, в шкафу под стеклом висит форма с погонами майора. «Ни хухры – мухры, – думал Колька, – сам угро со мной встречался… Руку жал, спасибо говорил. Просил никому, под честное пионерское, об этой встрече не рассказывать. Даже мамке!»
Поводом для разговора в милиции послужил такой факт. Колька последнее время присматривал за Лобаном. Так, на всякий случай: если вдруг сильно попрёт к Аллочке, надо быть готовым к отпору. Перед наступлением темноты Лобан (Вовка Лобанов по документам) пристраивался к одному из углов общежития, стоял у водосточной трубы и покуривал. Или делал вид, что курит. Заметив, что поблизости никого нет, он быстро наклонялся к стоку и что-то совал в трубу. Уходил от угла дома быстро, не оглядываясь.
Колька проверил сточную трубу: так и есть, Лобан прятал там финский нож. А утром или когда понадобится, доставал. Колька пришёл пораньше, вытянул из стока смертельно острую финку, завернул её в тряпку и прямиком домой. Мама – на работе, вопросы задавать некому. Вечером дождался милиционера дядю Валю, пришедшего с работы, показал ему финку, сказал, что нашёл случайно в трубе. Тот сразу сообразил, что к чему, прошептал:
– Никому ни слова, я сам тебя найду… Незаметно последи за трубой, вдруг хозяин придёт. Только ни во что не вмешивайся, просто запомни его рост, одежду, хорошо бы черты лица… И никому, и никуда, понял?
– Да, понял, – разозлился Колька, что не смог назвать Лобана. Он, конечно, не струсил, но выдавать даже урку – неприятное дело. Не по – пацански, как-то…
А через день дядя Валя сказал, что Кольку ждёт сам начугро, майор Тихонов. Но и ему он не смог назвать Лобана: время для признания упустил. Начальник уголовного розыска поблагодарил Кольку за помощь, сказал, что этот нож проходил по нескольким разбойным нападениям и одному ранению, к счастью, не смертельному. А потом твёрдо так выдал:
– Забудь! Навсегда! С этим ножом