– Нет, всего две таблетки. Это не страшно.
– Тебе уже не тридцать пять, твой организм изношен алкоголем и прочей дрянью, ты же сам знаешь. Где одному человеку нужно десять таблеток, тебе хватит и парочки.
– Нора, Нора, Нора, – разглядывая ее со спины и мысленно дорисовывая контуры знакомого тела под одеждой, протянул он. – Моя заботливая и пугливая жена. Все со мной в порядке. Я сказал тебе, потому что ты должна знать, вот и все. Ничего страшного со мной не случилось.
Она, наконец, повернулась к нему. У нее и без того почти всегда было бледное лицо, но теперь она даже немного позеленела. И она не стала поправлять его, когда он назвал ее женой. Бывали времена, когда она снимала некоторые запреты и прекращала притворяться, будто ей все равно.
– Сколько еще осталось? – опуская глаза, поинтересовалась она. – Я хочу узнать, сколько тебе еще работать.
– Отдохну у вас, а потом еще неделю. Это завершающий этап.
– Хорошо. А потом на покой?
– Потом к тебе. Я покину то общество, и ты перестанешь бояться, что я затяну тебя неизвестно куда. Как ты тогда сказала? «Клеймо на роже»? Так вот, я попытаюсь избавиться от клейма. Если получится, мы заживем вместе.
Она улыбнулась:
– Обязательно получится. В прошлой жизни, когда я носила такое же клеймо, мне казалось, что от него невозможно избавиться. Однако же, все получилось, правда, не без труда. С тех пор я верю, что нет ничего невозможного.
– Но ты не захотела остаться и переждать это время со мной. Если честно, я до сих пор не понимаю, почему. И если бы ты не рассказала мне тогда о припадках того человека, то я бы, наверное, тоже стал бы тебя удерживать. – Нора бросила на него растерянный взгляд, и он поправился: – Я просто стараюсь быть с тобой честным. Мне хотелось как-нибудь удержать тебя, понимаешь? Хотелось закатить истерику или сымитировать самоубийство, только бы ты осталась. Но я помнил, что ты говорила о своем прошлом и держался.
– Спасибо, – прошептала она.
– Да вообще-то не за что.
– Нет, я знаю, о чем говорю.
Эрик засмеялся.
Она просила его обуздать свои желания. В разное время бурной жизни его просили об этом многие люди, включая родителей и младшую сестру. Однако подействовали только слова жены по контракту.
Он не привык в чем-то себе отказывать. Конечно, он мог работать как вол, рвать мышцы и связки на съемках, не спать по несколько суток подряд и есть всего раз в день. Все это было в его жизни не раз и даже не десять – за спиной Эрик оставил тридцать семь разных съемочных площадок. Это напряжение выдерживалось и переваривалось лишь потому, что в остальное время он позволял себе все, что только можно. Ему хотелось пить, и он познакомился с алкоголем уже в двенадцать. Курить начал и того раньше. На его смазливой мордашке это никак не отразилось, и он продолжал работать в кино, попутно осваивая новые способы развлечений. Сюда же