Почему же я его не видел? Потому что он меня тоже не видел – крыша сарая перекрывала мой очаг и пятачок у входа. Вот откуда долетали до меня ноты его мелодии! Кто бы это мог быть? Да еще на моей, черт возьми, земле?!
И что теперь делать? Я человек не суеверный, много чего повидал, но идти ночью в сортир мимо музыкального незнакомца почему-то очень не хотелось.
Ну, придется познакомиться, вот и все. Дождемся ночи.
Я еще поработал, съездил за водой и набрал хвороста. Заодно благоустроил земляную скамейку у очажка, выбрав несколько лопат грунта со склона и приладив на это место две короткие широкие доски. Все лучше, чем прямо на земле сидеть. И долго смотреть на горы.
Я развел очаг, вынес стол и кресло, открыл первую бутылку и поставил два бокала. Солнце садилось, справа над горами показался Марс. Летучая мышь прошла так близко, что, кажется, дуновение воздуха от ее крыльев дошло до моей щеки. Наконец, я услышал первые ноты.
Минуты три я импровизировал приглашение. К гримуарам я отношусь с большим недоверием – слишком часто меня и в прозе-то понимали превратно даже вполне грамотные и вменяемые люди – но сформулировать свою мысль учтиво и отчетливо никогда не помешает. Как обратиться к ночному соседу, ведь не назовешь его просто незнакомцем – «эн инкогно»? назвать музыкантом? чревато. В голову почему-то лезло слово «певец». Наконец, формула нашлась. Я встал и по возможности звучно произнес:
Кто б ни был ты, мой гость ночной,
Садись со мной и пей со мной.
Тут за беседой и вином
Мы славно время проведем.
Кажется, терпимо. Я сел на скамейку и, как пишут в романах, весь превратился в слух. Нет, получить чем-нибудь тяжелым по затылку вероятность была минимальная. Но если бы я умел раздваиваться, а еще лучше – учетверяться, мы бы уже заключили пари о том, кто именно ко мне выйдет. В качестве пятого варианта я предполагал фавна.
Звук шагов я услышал, они были широкие, хотя и очень легкие. Я начал разливать вино.
– Доброй ночи. Я пришел по твоему приглашению, – голос был мелодичный и почти без акцента.
– Добрый гость – к доброй ночи, – ответил я, оборачиваясь и указывая на кресло. Мужчина был высок и строен, на вид ненамного старше меня. Капюшона у плаща не было.
Он сел, и цепочка на правом бедре все-таки звякнула о ножны. Да-да, складные кресла коварны, и быстро вскочить из них трудно, почти как из гамака.
– Вино ждет нас, – я театральным жестом повел рукой над столом. – Не голоден ли ты?
Он помотал головой. Я представился и добавил, что недавно купил эту землю. Потом спросил:
– Можешь ли ты назвать свое имя?
– Меня зовут Ардиваль. Я… я