– Что делать? – встрепенулся Стенли. – Устранять последствия.
– Какие именно и как? – перешел сразу к делу Навин.
– Это вопрос к Деннису, – пожал плечами Стенли.
– Значит так, – Гловер потер лоб, оставив на нем широкую черную полосу машинного масла. – У нас в целом все в порядке.
– Но… – попытался возразить Артур, многозначительно обводя рукой окружающую действительность.
– Без всяких «но», – отмахнулся Деннис. – Все оборудование цело, предохранители сработали идеально. Только в машинном отделении где-то короткое замыкание. Надо его найти – и все наладится.
– А ты можешь его найти? – Стенли отвлекся от созерцания тумана, клубившегося за бортом.
– Естественно, могу. Конечно, нужно время… – Деннис говорил уверенно и явно не был расстроен.
– Ну, мы же в отпуске, – отмахнулся Артур. – Порыбачим пока.
Навин поморщился, он никогда не понимал этого: сидеть и мечтать о том, как выловить и умертвить рыбу…
– Ну, тогда ожидаю шикарной свежей рыбы на ужин, – потребовал Деннис. – За мои труды.
– Кстати, а где мы находимся? – вспомнил Навин.
– В Атлантике, – отозвался Стенли. – А вот куда конкретно нас черт занес… Вот починит Деннис электричество, тогда и узнаем. Но есть мысль, что твой Бермудский треугольник где-то неподалеку. И обстановочка располагает. – Гилленхолл широким жестом указал на иллюминатор, за которым ничего не было видно, кроме густого тумана.
– Что ж, пойду, приготовлю снасти, – вздохнул Артур. – Деннис, если тебе нужна будет помощь…
– Рыбачь спокойно, – отмахнулся Гловер. – Если что – позову Навина. А ты обеспечь ужин.
Стенли тоже направился к выходу:
– Постою-ка я впередсмотрящим. Как бы танкер какой нас не переехал или нефтяная платформа не повстречалась.
Артур и Стенли поднялись на палубу и разошлись: Гилленхолл на нос, всматриваться в туман, а Миррен на корму, забрасывать спиннинг.
Спустя некоторое время, зажглось освещение, и Стенли включил прожектора и сирену. Гудок взвывал раз в пять минут, вой разносился далеко, но туман оставался безмолвен. Артур поймал приличных размеров тунца и, решив, что на ужин хватит, отправился на камбуз, готовить этот самый ужин.
Стенли остался на палубе один. Туман клочьями расступался перед носом яхты, обтекал ее и заново смыкался за кормой. Казалось, что весь мир сгинул в этой мгле, осталась только «Франческа», которая чудом уцелела, а теперь скитается, не надеясь на встречу с кем-либо, но все же…
Стенли загрустил: именно вот так, среди океана, понимаешь, что жизнь хрупка и конечна, что каждый человек одинок.
Гилленхолл на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их, то замер, не в силах произнести ни одного слова: туман расступился – и перед носом яхты, буквально в полумиле, возникла гористая земля, покрытая