Один из стоявших без дела снегоходов завалился набок – еще пяток сантиметров, и вся эта тяжесть обрушилась бы на его голову. Дело, однако, обошлось только ледяными брызгами из-под обшивки упавших аэросаней: ледяные иголки впились в лицо и на мгновение лишили зрения – глаза заволокло слезами. Проморгавшись, он тупо уставился на покачивающиеся в воздухе лыжи снегохода: машина походила на опрокинутое на спину насекомое, беспомощно подрагивавшее лапками. Мотор снегохода заглох.
Ошеломленный, со звоном в голове и сильно бьющимся сердцем, Брайан попытался осторожно приподнять голову и увидел, что передатчик не сдвинулся с места – крепеж не подвел. А вот Брескин с Лином, барахтавшиеся в снегу, походили на кукол, да и он, верно, со стороны выглядел не лучше. Брайан попробовал было встать на ноги, но новый толчок, еще более резкий, чем первый, сорвал его потуги.
Так вот оно, напророченное Гунвальдом субокеаническое землетрясение.
Брайан теперь решил ползти к пустому углублению, самой природой, казалось бы, уготованному для него. Капризы ветра и перепады давления создали рельеф, способный защитить и от нежданного падения снегохода, и от удара довольно-таки увесистого передатчика, который, сорвавшись, если не выдержат крепления, тоже способен нанести немало вреда. Ясное дело, сейчас под ними цунами, сотни миллионов кубометров холодной морской воды, неистовствующей под огромным ледовым полем, готовой вознестись девятым валом и обрушиться с мстительной яростью злобного и могучего существа, недовольного тем, что потревожили его вечный покой.
Среди прочего это означает, что ледник успокоится не сразу: еще долго, волна за волной, на ледник будут накатываться приливы энергии, правда, все более слабеющие. На иное надеяться не приходится.
Перевернувшийся снегоход закрутился на боку. Свет от фар дважды полоснул по лицу Брайана, высветив убегающие куда-то тени, похожие на уносимую ветром листву, срываемую с деревьев в более южных и куда как более теплых широтах. Потом луч света на минуту замер, словно затем, чтобы осветить товарищей Брайана.
За спинами Роджера Брескина и Джорджа Лина внезапно грянуло: «Бух!» – это с оглушительным треском лопнул лед. Трещина становилась все шире, словно огромное чудовище разевало свою пасть. Мир, в котором они существовали, разлетелся на куски.
Брайан предостерегающе завопил.
Роджер обеими руками ухватился за здоровенные стальные колышки, удерживающие передатчик на месте.
Лед вспучило в третий раз. Белая равнина пошла новыми трещинами.
Хотя он изо всех сил пытался держать себя в руках, все же он спешно выскользнул из углубления, которое чуть ранее присмотрел себе для укрытия. И это вышло у него так легко, будто никакого