Она не понаслышке знала истории о тех, кто так и остался у подножия, чьи души были поглощены тенями, навсегда плененными на склонах, напоминая о коварстве собственных мыслей.
Только одному из них удалось избежать этой участи. И имя этого человека – Хуншуй10.
Глава 17
Бессонные ночи не прошли даром для молодой княжны. Несколько дней для девочки прошли, как в тумане. Чтобы спать хоть по паре часов, Дарина пила небольшими дозами сонное снадобье, которому обучила ее матушка.
С самого детства дочь донимала мать расспросами, какие и для чего травы нужны, как яды распознать, как мази изготавливать, чтобы дольше храниться могли, о пользе оберегов. Матушка, зная о непростой жизни с даром, постепенно раскрывала перед Дариной все свои знания.
Княгине только в радость было, что дочь родилась с интересом к врачеванию. Она знала, что это не просто увлечение, а способ выживания в этом жестоком мире.
И это не раз помогало использовать юной княжне свои навыки.
Давно, когда Мирослав только начинал постигать азы воинского искусства, едва научившись держать в руках меч, тренировки были суровым испытанием. Олег не делал поблажек юному княжичу, заставляя его часами упражняться с мечом. Руки Мирослава покрывались кровавыми мозолями, а тело ныло от усталости.
Дарина, видя страдания брата, не могла сдержать слез. Жалея его, она осторожно обрабатывала его раны, стараясь не причинить ему еще большей боли. Крупные капли слез падали на ладони Мирослава, смешиваясь с кровью и вызывая жгучую боль.
– Ну, чего ревешь, как медведица? – стараясь подбодрить сестру, подтрунивал он над ней, легонько щелкая ее по носу. – Это же мне больно, а не тебе.
– Оттого я и плачу, что мне тебя жаль, Мирош, – сквозь слезы отвечала Дарина, сжимая его руку. – На тебе скоро живого места не останется. Я мази да снадобья готовить не успеваю. Так скоро у Добромира всю кладовую обнесу, что ни травинки не останется.
– Эка невидаль! Да разве вы с матушкой не ходите по лесам да полям, пополняя запасы так, что скоро дверь в кладовой треснет? – в глазах Мирослава заплясали смешинки, и он попытался спрятать улыбку, видя, как насупилась сестра. – Главное, не грусти. Я же знаю, что ты все делаешь из-за любви ко мне.
– Из какой такой любви? – возмутилась княжна, пытаясь скрыть смущение. Слезы продолжали капать на ладонь брата. Бросив занятие, девочка стала утирать соленые дорожки со своего лица тыльной стороной ладони.
– Не слишком изящно для юной княжны, – донеслась до ушей детей беззлобно брошенная фраза, заставив их вздрогнуть. В голосе говорившего звучала не только легкая ирония, но и теплота.
Дети одновременно повернули головы на звук.
В дверях стоял отец. Он стоял, оперевшись на дверной косяк плечом. Его сильные руки были скрещены на груди.