– Нет! Прекрати! – закричал Ноябрь.
– Пусть вера подтвердится делом. Зови сюда эту силу, пусть она остановит меня, – хладнокровно произнёс Нулевой.
Лицо Августины сделалось пунцовым. Она принялась было ворочаться, но ресурс полностью обездвижил её.
– Не надо, пожалуйста, нет! Нет!
– Зови сюда силу.
– Не-е-е-ет!
Августина распахнула глаза как раз в тот момент, когда что-то перестало сопротивляться ладони ратора и та неестественно смяла шею. Голова Августины обмякла и повалилась на грудь. Её прояснившийся взгляд не успел достигнуть Ноября – она погибла даже не придя толком в сознание.
Ноябрь обмяк вместе с ней. Его голова опустилась так низко, что мокрые волосы плотно закрыли глаза.
– Моей целью было потянуть время. Я не рассчитывал так быстро закончить. Каждый раз забываю, насколько вы хрупкие и несуразные. Особенно в период вынашивания.
Ноябрь обнажил стиснутые окровавленные зубы. По лицу заструилась слёзы, заливаясь в рот и смешиваясь с кровью.
– Насколько мне известно, эта женская особь была оплодотворена тобой? Ты опечален тем, что погибла не только она, но ещё и твой наследник?
Ноябрь еле сдерживался, чтобы не завыть. Раторы по безмолвному приказу Нулевого отпустили Ноября и, повалившись на усеянную опарышами твердь, не имея возможности пользоваться руками, он пополз к любимой, издавая при этом глухие стоны.
– Какие же вы жалкие, – произнёс Нулевой, глядя на эту картину. – Сейчас ты сам словно червь. Ничем от них не отличаешься. Чувства, которые вы испытываете, уподобляют вас животным. Делают слабыми. Мешают чистой незамутнённой мысли, которой обладаем мы. Какой смысл к ней приближаться, если внутри этого тела её больше нет? Что ты найдёшь там? Хочешь выказать скорбь? Это бессмысленно. Если бы вы действительно были венцом, каковым себя мните, плод внутри неё мог бы спастись. Мог бы покинуть погибающий корабль, а не быть его заложником. Теперь утроба, которая дала ему жизнь, эту же жизнь и отнимет. Плод ещё этого не понимает, и существует в иллюзии защиты.
Но Ноябрь не слушал. Он упрямо полз к возлюбленной. В тот момент, когда он уже был около неё, Нулевой с силой отшвырнул ногой тело Августины в сторону, так, что Ноябрь оказался лежать у его ног.
– Вернёмся к сути нашего диалога. Где же та самая мощь? Почему ты ей не воспользовался, чтобы спасти возлюбленную и наследника? Или сила, которая якобы вам благоволит всё же… выдумана? А может, она просто оставила тебя?
– Ты… ты… просто боишься! – вложив всю свою ненависть в эти слова, процедил Ноябрь. – Ты трясешься от одной мысли, что есть то, чего тебе никогда не понять, – давясь слезами и прикладывая все возможные усилия, чтобы не дать голосу сорваться, говорил он, – и что самое главное… что это многократно сильнее тебя.
– Я не умею бояться, но продолжай, – велел Нулевой.
– Чтобы ты не говорил, больше, чем найти эту