– Они пришли к нам, – продолжил калека. – Мы шражалишь, но проиграли.
– А иные сразу бросились лизать фарийские зады, – зло бросила Эльра, теребя изуродованное ухо.
– И это тоже, – согласился с нею Аладан. – Но не мы! Мы шохранили чешть, но потеряли штрану.
Элаиксу показалось, что Шепелявый сейчас описывает ситуацию на его родине, настолько все было похоже.
– Думаю, не нужно тебе рашшкажывать, что было дальше.
– Не нужно. Я видел, – односложно ответил юноша. – Ты стал рабом. Наверное, дрался на арене.
– Да, – глаза тощего северянина полыхнули. – Умный мальчик. Тоже бывал в круге пешка и крови?
– Нет, но видел.
Они некоторое время молчали.
– Ладно, это уже прошло, – продолжил Аладан. – Хотя оно и штоило мне половины жубов и руки. А жаодно украсило шкуру дешятком новых шрамов. Но я был хорош, ошень хорош. Наштолько, што в один прекрашный день шмог шбежать. Как тебе такая история?
Элаикс пожал плечами.
– Не лучше и не хуже других. Я слышал и видел подобное не раз, да и ты тоже, думаю. Фарийцы – они как саранча. Везде одинаковы.
Бывший гладиатор мерзко засмеялся, одобряя слова собеседника.
– Лучше и не шкажешь, мальчик. Так что, нужен тебе однорукий калека, чтобы режать глотки?
Молодой тимберец улыбнулся. Тепло и искренне – северянин понравился ему.
– И опять признаю ошибку. Некоторые калеки и старики нам очень даже подойдут.
И с этими словами он второй раз протянул руку для пожатия. После этого настал черед третьего рекрута. Это был невысокий, но крепкий и плотно сбитый мужчина, чей бритый налысо череп блестел в тусклом свете ламп. Невозможно было понять из какого он племени, хотя Элаикс прикладывал все силы для этого. Скорее всего, лысый родился в Атериаде или в одном из их полисов за пределами страны. В былые времена, когда атериадцев боялись и уважали, они основали десятки колоний по всему миру и некоторые из них все еще существовали.
– Добрый день, молодой господин, – склонил голову незнакомец. – Как я вижу, ты принадлежишь к славному тимберскому племени. Замечу, что нелегкая судьба далеко тебя занесла от благословенного острова.
– А ты, видать, был жрецом, – хмыкнул молодой воин. – Или мудрецом.
– Мудрецом? Пожалуй, можно сказать и так. Мое имя – Бартих и я, да будет тебе известно, философ. Хотя последние годы, увы, мне приходилось заниматься менее возвышенными вещами.
– Говно за коровами убирать, – хихикнул Грантар, но тут же осекся и отступил на шаг, когда философ бросил на него короткий взгляд.
– Можно сказать и так, – вздохнул он. – Моя история не столь печальна, как ваши, но, увы тоже не может считаться счастливой. Родной город был разрушен почти пять лет назад за своеволие и неповиновение. С тех пор все его жители – жалкие скитальцы, мечущиеся по землям империи и нигде не