– Господин, – сказал он, когда Маркаций отсмеялся, – ты хотел знать, как я сюда попал.
Благородный фариец внимательно взглянул на собеседника.
– Да, мне это будет интересно, но сперва, пожалуй, тебе стоит представиться. Да, твое полное родовое имя, определенно, не повредит.
Юноша удивился еще сильнее. Имперцев редко интересовало, кто был предком тимберского раба и какое тот занимал положение по праву рождения.
– Прошу меня простить, господин. Я – Трегоран, сын Линорана, внук Паранита из рода Силирнитов.
Чародей присвистнул.
– Надо же. Дворцовые стражи Божественного? Мир полон сюрпризов. Ты тоже должен был стать воином?
– Нет, господин, жрецом.
Фариец кивнул.
– Понимаю. Младший сын в семье. Пережил разгром, учиненный легионами, и оказался в рабстве. Трудно ожидать от тебя доверия к фарийцу, да еще такому, как я.
– Такому? – повторил ошеломленный познаниями собеседника юноша.
– Молодой человек, я тоже не представился полностью. Да, не представился.
Он выпрямил спину и гордо взглянул на юношу, положив руки на подлокотники, выполненные в виде орлиных голов.
– Ты разговариваешь с Маркацием Цилирием благородным сыном Силлы Цилирия, сенатором великого Фара. Опальным, конечно же.
Челюсть Трегорана поползла вниз. Мало того, что его собеседник был магом, так он еще и принадлежал к высшему сословию империи. Конечно, за годы правления Анаториана могущество всесильного в древности Сената здорово уменьшилось, но, тем не менее, сбрасывать со счетов влияние самых знатных и богатых семейств государства не мог даже божественный император.
– Вижу, что ты впечатлен, – улыбнулся Маркаций.
– И удивлен, господин.
– Почему такой человек живет в глуши? Я, кажется, уже говорил, но, конечно же, могу и повторить. Мои убеждения диаметрально отличались от идеалов нашего обожаемого императора и его прихлебателей. При этом я не стеснялся говорить то, о чем думаю. Кого-нибудь менее значимого за подобную дерзость ждал бы титул врага государства, плеть с кандалами и галеры. Или рудники – как повезет. Я же отделался всего лишь изгнанием, и, назовем это так, домашним арестом. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду.
– Да, господин.
– И неудивительно, – улыбнулся Маркаций. – Полагаю, храмовые жрецы, с которыми ты так удачно меня сравнил, потратили не один год на обучение. Если бы не мы, то сейчас ты, скорее всего, уже сбрил бы волосы и лишился кое-чего еще.
Юноша покраснел и потупился, а Маркаций встал и подошел к столу, на котором примостилась початая бутыль из зеленого стекла, рядом с которой стояли два точно таких же стакана, а также блюдо с сыром.
– Тимберское стекло, – зачем-то произнес чародей, беря бутыль в руки и разливая ее содержимое по бокалам.
Один из них он вместе с блюдом предложил юноше.
– Это легкое вино, тебе оно не повредит,