Двое юношей бежали по ночному полю, с каждым шагом неуклонно приближалась к кромке леса – месту, добравшись до которого они, возможно, будут спасены. Но как же еще далеко!
– Брат, я не могу больше, – Трегоран глотал ртом прохладный ночной воздух, а по его лицу градом катился пот. – Я не выдержу! Беги без меня.
– Нет уж! – взревел Элаикс, – я тебя не брошу!
– Оставь! – прохрипел младший.
– Никогда!
Он неожиданно остановился и, подхватив брата на руки, с удвоенной скоростью припустил вперед. Двадцатиоднолетний Элаикс отличался невероятной силой и выносливостью, сравнить которые можно было лишь с его упрямством – если юноша ставил перед собой цель, то обязательно добивался желаемого. Любой ценой.
Мимо просвистела стрела, затем другая. К счастью, ночь не давала преследователям прицелиться лучше, а непаханое поле заставило всадников оставить коней и преследовать беглецов на своих двоих – никто не хотел покалечить дорогое животное, которое во тьме запросто могло попасть ногой в яму.
– Мы добежим! – проревел Элаикс.
Его руки словно налились свинцом, а легкие жгло пламя, но юноша не сдавался, попросту не имел права. Трегоран жалостливо плакал, обхватив брата за шею – слабый от рождения, он проклинал свою беспомощность, могущую стать гибельной для обоих здесь, возле священного леса, в одном шаге от спасения.
Братья семь лет провели в рабстве, выполняя прихоти хозяина и его домочадцев. Проклятые фарийцы обращались с ними хуже, чем с животными. Даже когда удалось перебраться с полей в виллу благородных хозяев, лучше не стало, наоборот. И несколько дней назад рабам выпал, наверное, единственный шанс. Все сложилось, точно элементы хитроумного механизма: и небрежный надсмотрщик, и удачно украденный на кухне нож, и разыгравшаяся буря…
Братья обрели свободу. Они знали, куда побегут – пестовали свой план с того самого момента, как услышали о странном месте, пугавшем фарийцев больше чумы. И вот, свобода уже тут – протяни руку, и получишь ее. Но как же тяжко даются последние шаги, а шум погони все громче и громче!
Еще одна стрела едва не задела ногу Элаикса, заставив парня ускориться из последних сил. Он уже не разбирал куда бежит, и лишь железная воля не позволяла рухнуть на землю, отдаваясь на милость победителей. Воля и ненависть. Чудовищная, заслонившая все прочие чувства, ненависть. Элаикс понимал: если их поймают, он не сможет отплатить врагам, а потому продолжал бежать.
Но даже ненависть рано или поздно перестает помогать – после очередного шага тело отказалось продолжать безумную гонку, и Элаикс рухнул. Трегоран слабо застонал и червем выбрался из-под упавшего брата, после чего сжался в комок, накрыв голову руками. Однако время шло, а ничего не происходило. На них не обрушились удары, холодное железо не пронзило плоть, даже шум утих.
Трегоран осторожно открыл глаза и огляделся. В следующий миг он вскочил и, словно безумец, заплясал вокруг брата.
– Элаикс, мы добежали! Спасены! – кричал он, обретя второе дыхание.
Его слова проникли сквозь пелену боли, и Элаикс со стоном повернулся на бок.
– Помоги встать, – попросил он, заходясь в жутком кашле.
С большим трудом поднявшись на ноги, поддерживаемый младшим, он сумел сделать несколько шагов, после чего вновь упал.
– Не могу, ноги отказывают.
– Давай отдохнем.
– Нет, мы не можем, – заскрипел зубами Элаикс. – Не знаю, понравится ли хозяину этих мест задержка. – Найди мне пару крепких палок.
Трегорану удалось отыскать неподалеку несколько толстых веток, из которых вышли сносные костыли. Так, с трудом превозмогая боль и усталость, братья продолжили путь вперед.
Они не знали, сколько шли по заросшей лесной тропинке, но, когда достигли входа в пещеру, на небосводе все также мерцали звезды.
– Нам внутрь, – сказал Элаикс, к которому стали возвращаться силы. – Идем.
Короткий пещерный коридор вывел их в огромное овальное помещение явно искусственного происхождения: идеально ровные стены, ни одного сталактита или сталагмита, пол, устланный белым, без единой соринки, песком. В углу лежала охапка душистого сена, возле которой стояла миска, до краев наполненная парным молоком. И все, ни единой живой души.
– Не понимаю, – проговорил Элаикс. – Мы прошли сквозь священную рощу и оказались в обители бога. Где же он? Тут пусто.
– Не знаю, брат, быть может, мы ошиблись и пошли не туда? – предположил Трегоран.
– Куда не туда? – разозлился Элаикс. – Тропинка вела прямо. Или, может, ты видел какие-нибудь указатели?
Зарождающийся спор был прерван самым неожиданным образом – в куче соломы что-то зашевелилось, раздалось пыхтение, и перед братьями предстал большущий еж.
Зверь