– Умерла Ненила.5
Пока повторяли основные темы лирики Некрасова, Лимба размышляла, почему Пончик всех отвращает. И ее отвращал, пока она сама себе не внушила, что надо дать человеку шанс, и не переборола свое отвращение и недоумение одноклассников. Он же не злой, не дурак, умеет шутить, – просидев с ним второе полугодие, Лимба и сама прокачала этот навык. Он просто втируша, Пончик. И все время списывает. А как ему иначе? Ему же лень все на свете. Еще бы. Если б Лимба была такой же толстой, ей бы, наверно, даже дышать было лень. Не то что думать.
На перемене Пончик, включив обаяние и сияя круглыми голубыми глазками – для сияния ему приходилось глаза чуть ли не силой таращить, раздвигая жирок, – подошел и протянул коробочку с бантиком, улыбнулся. Глаза правда голубые-голубые, вот просто цвет невинной души, типа: «Ты же не обидишь меня, такое ранимое существо?» Не дурак Пончик, да. Манипулятор. Нельзя жалеть, нужно избавляться:
– В этом году мы вместе не сидим, – Лимба не взяла коробку. – Мне нужно на учебе сосредоточиться.
– Так мне ведь тоже нужно на учебе сосредоточиться! – глаза спрятались в жирке, сверкая оттуда голубыми иголочками.
– Ну вот и не будем друг другу мешать!
– Ты совсем уже! Пожалеешь ведь, – разозлился Пончик, отвернулся и, на ходу потроша коробку и одну за другой выколупывая оттуда и закидывая в рот конфеты, пошел прочь по коридору. Обернулся, опять прицельно сверкнув: – Дура!
Белые штаны Пончика на заднице промокли от пота, ффу, Лимба отвела глаза – как раз чтобы заметить, как с лестницы вбежал пацанок из асоциальных, с глупо обритой башкой, и, моментально унюхав трюфели и оценив ситуацию, на бегу поддал кулаком по конфетной коробке снизу: бац!! И конфеты шмелями разлетелись в душном коридорном воздухе. Кому-то попало в лоб, кому-то в белую рубашку, кто-то шарахнулся – пацанок ржал, убегая, ржали и догоняющие его такие же засранцы – а конфеты пошмякались на пол. И часть – на лацканы белоснежного костюма Пончика. Орала дежурная учительница, посылая кого-то за уборщицей, а конфеты уже растаптывали стада кроссовок, туфелек, ботинок, кто-то уже поскользнулся. Пятна от конфет были цвета какашек. Ржали, едва не сгибаясь пополам, Пломбирчик и Глина; Антошка, Кран и другие стояли у стены, Айнур, Аиша и Соня скорее ушли, чтоб не замараться в безобразии, Николина за руку утащила хихикавшую Икорову, тыкавшую в Пончика пальцем. Дежурная учительница подошла и начала орать теперь на Пончика, мол, сам виноват, есть еду можно только в столовой и прочее. Лимба не выдержала, подошла к Пончику – тот, красный, кипящий, даже попытки догнать бритого засранца не