– Подожди, я сейчас вернусь, – оглядываюсь на лису: её пышный хвост с яркой белой кисточкой на конце метится из стороны в сторону, гипнотизируя.
Перехожу через порог и закрываю сёдзи, уверенная в том, что лисица меня понимает.
Снимаю одежду для сна и расправляю юкату – по размеру она едва закрывает мои щиколотки, но платье больше подходит для посещения Великого храма во время общей молитвы и вознесения даров Аматэрасу и Великим братьям. Верхняя накидка багрового цвета с ярким раскидистым рисунком белого лотоса с красноватыми концами. От неё пахнет лимоном и свежестью леса после проливного дождя. Широкий бант подчёркивает мою талию. Я надеваю таби. С минуту думаю, что сделать с волосами – оставить распущенными или собрать?
Расчесываю спутанные после сна темные пряди, заправляю белую прядку, выбившуюся за ухо. Мама всегда любила выделить её, когда мы отправляемся в Великий храм на общую молитву божествам. Она считала меня особенной и старалась показать это другим. Я, как и все остальные, с скептицизмом относилась к этому.
Когда я выхожу из ванной комнаты, лисы я не вижу. Но в комнате стало гораздо холоднее. От моего дыхания шёл небольшой пар, подтверждая мои ощущения.
– Лисичка? – заправляю белую прядь за ухо и всматриваюсь в комнату, – ушла, наверное, – распахиваю сёдзи и прохладный утренний воздух заполняет комнату.
Поворачиваюсь и снова осматриваю помещение, но лисицы нет. Нервно чешу левое ухо, обдумывая, как оттереть пол до пробуждения мамы. Снова прохожу в уборную комнату, беру в небольшом узорчатом шкафчике щётку и ведро. Наполняю его холодной водой до середины, мысленно ругая прохвостку за то, что получу за беспорядок от мамы.
Я переодеваюсь обратно в спальную атласную юкату, заплетаю тугую косу, обматывая в ленту. Парадную одежду складываю и вместе с гэта оставляю в уборной.
Опускаюсь на колени и, прикусив щёку изнутри, начинаю стирать жесткой щетиной доски. Кровь успела хорошо впитаться и в сумраке выглядела, как небольшое тёмное пятно. Маленького тельца я не нашла.
– «Забрала с собой трофей…» – промелькнуло у меня в голове.
За окном уже был слышен лай собак, значит скоро проснётся мама. Начинаю усерднее тереть древесину, пятно с которой не убирается.
Из комнаты почти ушёл запах лимона, оставался только терпкий аромат хвои. Лёгкий зуд уха раздражал и отвлекал. Отдирая въевшуюся кровь с пола, я слышу, как начинает просыпаться дом. Мама идёт по коридору и, будя старших братьев, проверяет сад. Разговаривает с псами, приветствуя их.
Я поднимаюсь с колен и отношу ведро с щёткой на место.