– Нет у меня отца, – сказал, как отрезал, Митька.
– Есть у тебя отец, есть память о нем, – разозлился богатырь. – Я с ним на Дону был, на Непрядве, на Куликовом поле вместе сражался с мамаевыми коршунами. Погиб он, да, в Передовом полку погиб, отца Василия грудью заслоняя, Русь заслоняя от поганых, и потому память о нем должна всегда жить в твоем сердце. И не вздумай реветь – не смей! Вон, поглядите оба вокруг, степь раздольная. Прав басурманин: не так уж она и плоха. Не темница по крайней мере. И не плаха с топором окровавленным рядом. А тут еще и охота соколиная. Потеха царская, – он обернулся к другому отроку: – Помнишь, Василий, чему тебя отец учил перед отъездом своим?
– Чему? – дрогнувшим голосом спросил светловолосый отрок.
– А тому, чтобы времени ты зря не терял – учился каждой премудрости татарской. Ты и так уже многое умеешь – и мечом владеешь хорошо, сам тебя натаскивал, из лука стреляешь тоже отменно. Но и у поганых есть чему поучиться. Они и наездники хоть куда, и саблей своей кривой, будь она проклята, машут за будь здоров. А как из лука стреляют, да на скаку, хошь налево, хошь направо, а хошь и за спину, нам до такого искусства еще дожить надобно. Вот и учись этим наукам, коли других-то нет. Закону Божьему и грамоте тебя в Москве премудрый монах Епифаний наставлял. Тут – иная наука. А когда срок придет, будешь лучше других знать, кто перед тобой, что от него ждать и как с ним быть.
– Может, мне ради осторожности еще в магометанство податься, чтобы не зарезали ненароком? – с досадой бросил светлокудрый юнец, которому и без того было тошно. – Так ты скажи: подамся! – он оглянулся назад: – Эй, Ахмат!
– Да, княжич? – отозвался пожилой татарский охотник, рядом с которым и ехали двое степняков-молодцов в широко препоясанных халатах, державшие на руках хищных птиц.
Светлокудрый княжич, проглотив слезы, через силу изменил тон, собрался духом:
– До Гусиного озера сколько еще?
– Недалеко уже, княжич. Пол йигача[1] пути.
– Гуси там живут, оттого оно гусиным зовется?
– Не живут они там – это их временное кочевье перед дальней дорогой на юг. Они там стаи собирают, готовятся к отбытию. А мы их там и караулим. Другого такого озера тут рядом нет. Оно их и кормит и поит.
Княжич поравнялся со старым умудренным опытом степняком.
– А скажи мне, какая птица самая сильная в охоте? Орел?
Старый степняк охотно улыбнулся, тут он знал все ответы:
– Самая сильная птица из хищников, что царят в небесах, это беркут, – размеренно проговорил Аркан, – но ты прав: он и есть орел. Самая крупная и самая опасная птица. А порой страшная и беспощадная, княжич. С ней держи ухо востро. Не забывай, кто рядом с тобой. Беркут бьет даже степного волка, а с лисой расправляется как с мышью. Но беркут, промахнувшийся на охоте, может натворить много бед