– А какие могут быть шутки? Однажды он со своим отрядом пришел ко мне на помощь! И знаешь, что самое первое он мне доложил, когда размахивал шпагой, стоя рядом со мной?
– Даже боюсь теперь предположить!
– Он сказал мне, что садовник пересадил мои любимые розы на новую клумбу! Вот такой это человек! Честен и ужасно скрупулезен! Я уже реагирую спокойно – к хорошему быстро привыкаешь!
– От тебя, граф, услышать правду, то же самое, что попробовать найти у змеи ноги! – сорвался шериф.
– Не забывайся, мой дорогой Жюль! Ты не на рынке с торговками семечек! У меня к тебе также имеются вопросы! Я передал тебе пятерых преступников. Где они? Ты выпустил их на свободу! По твоим словам я понял, что пресловутый Ален Паризо – это тот самый наводчик, подавший сигнал убийцам. И ты хотел опять поместить его в своей дырявой темнице? Если ты, мой друг, не можешь защитить меня и моих близких, то позволь хотя бы мне это сделать самому! У тебя был шанс, но ты его бездарно упустил!
– Извини, граф, я слегка погорячился! Но я бы советовал тебе не прибегать к самосуду! – склонив в почтении голову, ответил мне этот умный человек.
– О каком самосуде идет речь? Мой основной принцип – призыв к совести! Я при чем, если, к примеру, завтра появятся новые последователи Алена Паризо? Ты даже представить себе не можешь, на какие муки готовы пойти просветленные преступники для того, чтобы заглушить в себе эти внутренние терзания! Знаешь, мне кажется, что они все принесут мне свои признания в содеянном. Я, в этом случае, обязательно передам тебе эти откровения, полные раскаяния и искреннего покаяния!
Возмущение в глазах следователя сменилось сожалением. Шериф, как честный человек, подумал, что по догу службы ему придется разгребать последствия обещанной Арманом вендетты. А ему не хотелось ссориться с этим смелым дворянином, которому он искренне сочувствовал. Но он был профессионалом своего дела и даже не мыслил поступиться своими принципами.
– Граф, я вынужден предупредить тебя! Я буду тщательно расследовать случаи с «новыми последователями». И мне будет искренне жаль, если кто-то из твоих людей, а тем более, если ты сам окажешься причастным к этому делу, – сыщик смотрел мне в глаза с вызовом.
– Что же, я рад, что мы услышали друг друга! И я нисколько не сомневаюсь в твоей порядочности! Однако впредь прошу тебя больше обращать внимание на факты! Флейты, перья ворона и монеты во рту – это всего лишь предмет пересудов для публики. А вот предсмертная записка, написанная в порыве раскаяния – это уже неоспоримый факт! А если к ней еще прикладывается список ужасных злодеяний, написанных несчастным перед своей кончиной, то на эту сопровождающую мишуру можно и не обращать особого внимания. Остальное – это домыслы и легенды, люди все равно исказят по-своему!
Мы вежливо раскланялись, и я вернулся к своим друзьям. Но оказалось, что уровень моей популярности на этом рауте существенно приподнялся. К нам приближался богато наряженный брюнет возрастом