– Вен нет совсем, – пробормотала она себе под нос.
Саша продезинфицировала ямку и попробовала промять кожу в поисках вены, получалось плохо. Давление у мужчины упало, и вены спались. Сердцу не хватало сил наполнить их достаточно, чтобы их можно было нащупать, хотя оно колотилось, как сумасшедшее.
Тогда Саша закрыла глаза и нежно повела самыми кончиками пальцев по локтевой ямке пациента. Она делала так со времён академии. Преподаватели нещадно ругали её за эту привычку, но ей так было удобнее, и плевать она хотела на всех, если это помогало ей в работе.
Где же? Где же?.. Наверное, вот… Ощупью открыв катетер, Саша прижала вену раз, другой и приставила иглу к коже мужчины. Точным движением Саша толкнула катетер вперёд и открыла глаза – в катетере показалась кровь. Попала!
Но лёгкий укол боли, пробившийся сознание пациента, пробудил бурю. В эту же секунду пострадавший пришёл в движение. Он хаотично взмахнул руками и зашарил правой по кушетке. Санитар привычным жестом бросился поперёк груди пострадавшего, чтобы не дать ему упасть с кушетки и навредить себе.
Хрясь!
Пострадавший точным ударом отправил санитара в нокдаун[4]. «Victoria pura[5]», – пронеслось в голове у Саши. Варя взвизгнула и кинулась к санитару на помощь, но судя по отборному мату, сыпавшемуся из него, с ним всё будет в порядке. А пострадавший открыл глаза и слепо уставился перед собой, он всё ещё пытался встать, шаря руками рядом с собой.
– Диспетчер! – вдруг чётко произнёс он хриплым баритоном. – Диспетчер! Я…
Саша вдруг ощутила острый укол сожаления. Не жалости, нет. Именно сожаления, болезненно острого сочувствия к этому молодому мужчине, отброшенному болью в другую, ужасную реальность. Она поняла, что происходит с ним. Потому, что пару секунд назад испытала то же самое.
– Спокойно, солдат, – сказала она мягко. – Ты не там больше, – добавила Саша, хотя понятия не имела, где находится это «там».
Она зачем-то протянула руку к нему и положила ему на грудь. Прямо на номер и группу крови. Мужчина замер, повернул к ней голову и вперился взглядом куда-то мимо её правого уха.
– Где?.. – прохрипел он.
– В Москве, – успокаивающе сказала Саша. – Авария, просто авария. Дай мне тебя подлатать. Не дерись больше, ладно?
Она намеренно говорила мягко и нежно, подозревая, что в госпитале такой тон услышишь редко. И это сработало! Мужчина перестал судорожно шарить руками по кушетке и заметно расслабился.
– Я… Я не вижу ни хрена, всё в тумане, – сказал пациент, и Саша услышала в его голосе нотку страха.
Сердце её упало. Потеря зрения – очень плохой знак. Хоть бы просто кровью залило, а не что-то похуже…
– А я тебе промою глазики, и всё станет получше. Ты ложись, – сказала она мягко.
Она