– Я хочу стать вашей ученицей! – приняла решение Элиза.
– Но вы, милая, мой клиент, моя гостья, а не ученица. Гостей я угощаю, а клиентам даю лишь некоторые инструкции, связанные с управлением и корректировкой их линий жизни. А вашу жизнь я уже написал.
– О, как же я позабыла о картине! – подпрыгнула Элиза. – Даже не взглянула! Неудержимо хочется посмотреть!
Девушка ринулась к мольберту, но строгий с металлическим оттенком голос Сэмиуса осадил её:
– Стоп! Ни шагу без меня, девочка. Не смейте!
– Но почему? – обиженно надула губки Элиза.
– Потому что это не игрушки! Это новый слой вашей жизни, запрограммированный там – на картине. Сначала вспомните своё желание, сосредоточьтесь на нём. И только потом подойдите к мольберту. Ведь как только вы взглянете на картину, в вашей жизни начнутся изменения, сударыня.
– Окей, Сэм! – глотнув кофе и поставив чашку на стол, понимающе кивнула Элиза.
– Вдохните глубоко, задержите дыхание на три секунды, – продолжал Сэм спокойным, уверенным бархатным голосом. – А теперь медленно выдыхайте, и пусть приятная волна расслабления нисходит потоками по телу.
Мелкая дрожь прошла по всему телу Элизы. Откинув голову на мягкую спинку кресла фирмы «Гранд плюс», девушка провалилась в иную реальность.
«Что происходит? – подумала она. – Меня куда-то стремительно уносит!» Её охватила паника. Вдруг мягкий голос, отдающийся тихим эхом в этой энергетической трубе, по которой неслось астральное тело Элизы, проговорил: «Не бойся, я с тобой! Я контролирую твоё путешествие».
– Это вы, Сэм? – спросила девушка.
– Конечно, я, сударыня. Наблюдайте, испытывайте. Я не буду мешать.
– Сэм! Сэм, где вы?
Сэм больше не отвечал. А перед Элизой открылся необыкновенный вид лазурного берега. Она не ощущала своего тела и наблюдала за открывшейся перед ней картиной. На берегу стоял мужчина во фраке дирижёра и, с цилиндром на голове. В его левой руке поблёскивали бирюзовые чётки. Элиза не видела его лица. Неизвестный смотрел на перекатывающиеся волны, но потом резко развернулся, и Элиза ахнула от неожиданности. На лице неизвестного был белый грим и красная улыбка клоуна. Его горящие зелёные глаза, ехидно прищурившись, уставились прямо на Элизу. Он расставил руки в стороны и, как бы угрожая дирижёрской палочкой, голосом скрипучей двери пропел: «Танцуй, косматая. Пляши, красотка. Дыши иль не дыши, покуда не забрала тётка. А если сможешь, перепиши. Спеши, спеши, спеши!»
Элиза попятилась от него: «Что за чертовщина? Что за ерунда какая-то?»
Вдруг ноги девушки оторвались от земли, и её унесло в небо, а потом