Наталья умом-то понимала, что Катюша не при чем, да и как обвинить ребенка несмышленого, что муж к другой ушел? Но сердце как с цепи сорвалось – всю злость, всю обидуна дочку младшую обрушила. Девочка вечно ходила в мокрых штанах, за котом корм подбирала, калоши лизала – никому дела до неё не было. Мать смотрела на грязную, худую и вечно сопливую дочь, тихо ненавидела за загубленную молодость, с отвращением вытирала ей нос старым носовым платком.
Одна отрада была у Натальи – старшенькая, Олеся. Девочка родилась в самое счастливое время для женщины – муж не отходил ни на шаг, берег, любил. Имя отец давал дочери в честь своей любви к Наташеньке – познакомились они в лесу, когда по грибы ходили вместе с родителями.
– Лес, лесок, Олесенька, пусть она будет напоминать нам о нашей первой встрече!
Девочка с самого рождения начала улыбаться, хорошо кушать и долго спать по ночам. Молодые родители высыпались, всё успевали и совсем не ожидали, что родившаяся через год Катюша устроит им такой разнос. От маминого молока отказалась сразу, ни одну ночь не спала и кричала так, что соседи иногда заходили посмотреть, что делают с ребенком. Мужа Натальи хватило на полтора года.
Жанка из бухгалтерии, одинокая женщина, сразу заприметила мужика, что спит в одном ботинке и мрачнеет день ото дня. Всего за пару месяцев охмурила его и увезла за собой на север.
Катюша любила сестру, ходила за ней хвостиком, пропускала мимо ушей колкости и раздражение. Мать иной раз одергивала младшую дочь, ругала.
– Чего ты таскаешься за ней? Дай ей погулять спокойно! Бестолочь. Олесь, не нужно ей потакать, не бери с собой, всех подружек распугаешь.
И тут происходило странное – Олеся, только что тайком пнув Катю и нагрубив ей некрасивыми словами, перед мамой вдруг становилась соловьем.
– Мамуленька, ну что же я сестренку свою любимую буду обижать? Не переживай, я её не оставлю.
– Дал бог мне награду за страдания, девочка моя ненаглядная! Что стоишь, Катька, иди сестру обними, горе луковое.
Соседи при виде Олеси расплывались в улыбке, останавливались, чтобы поздороваться, а местные бабульки только не молились на неё. Катя, открыв рот, смотрела на представление, когда сестер угощали засохшим печеньем, купленным еще при царе. Олеся благодарила их, чуть не целовала, со слезами на глазах утверждала, что это самое её любимое лакомство и она уже год мечтает его поесть, потом со вкусом откусывает и жуёт, словно райское наслаждение. Когда «угощатели» исчезают из виду, плюет на пол и выкидывает на помойку. Катя с хмурым видом брала заплесневелое печенье, складывала в карман, а дома отдавала курам.
– А зачем ты так изворачиваешься, Олесь? Зачем хвалишь? Надо правду говорить.
– Да кому твоя правда нужна? Вот сейчас ушли они и меня обсуждают, какая милая девочка. А ты для них как угрюмая и недовольная.
– И? Мне-то что от их похвалы – ни жарко ни холодно.
– Дура