– И с резинкой, – добавил я.
– А как же ты? Мне было бы неприятно видеть тебя с другой.
– Ты же знаешь, что я не больной до этого, крошка!
***
– Все равно, это ее не оправдывает. Да и тебя тоже, – подытожил отец.
– Не суди книгу по обложке, у нас с Гладковой очень крепкая связь.
– Гладкова! – ворчливо повторил он. – Что мать, что дочь, – пробы ставить негде!
– Конечно, ты ведь у нас ангел!
– А что же наш частный сыщик? – перевел тему отец. – Не может уличить ее? Получается, сапожник без сапог?
– Получается, так. Ну, или, он слишком хитер.
– Играл с Сухиными в покер недавно, вискарь бухали, Санек тоже с нами был. Так вот, наш сыщик непростой малый, с таким мусором сорвал куш! А как себя подает!.. Хвалился, что Гладкова ему рубашку за шестьдесят косарей подарила! Костюм и ботинки – я вообще молчу, мышцы так из-под костюма и торчат!.. Собака у них какая-то редкая, название забыл… Бороду отрастил, а самому – годков двадцать пять от силы, но кулаки набитые, видать, на правосудие особо не надеется!
– Видел его.
– Сухин-старший – подпол в отставке, – сообщил отец.
– Мент?
– Ага, тот еще тип. Они что с другими, что между собой, – без доверия. Слова лишнего не скажут!
– Я уж понял! На пустом месте сыщиками не становятся.
– А я говорю тебе, он нарисовался – фиг сотрешь, а она носится с ним, как с писаной торбой, и никогда от него не уйдет!
Забив последний гвоздь в мою личную жизнь, отец снова отхлебнул кофе, а я допил банку энергетического и уставился в маячивший впереди грязный бампер внедорожника.
***
Павелецкий вокзал, Москва
Я переживал, что мы не успеем добраться до вокзала к прибытию поезда. Но мы успели. Было уже темно, а снег все не прекращался.
Вагон СВ был заметен издалека, и он остановился почти там, где мы с отцом стояли на перроне. Люди начали выходить из вагона.
Вскоре я увидел свою подругу. Она подбежала ко мне и крепко обняла, я приобнял ее одной рукой, а другой подхватил ее сумку. Мое сердце бешено колотилось, я был так рад ее видеть. Пряди ее длинных каштановых волос выбивались из-под наспех замотанного красного шарфа, и на них успели сесть снежинки. Она посмотрела на меня, подняв и без того изогнутые густые брови, и широко открыла большие медовые глаза с длинными ресницами. Ее глаза были подведены тонкими линиями, кончики которых задорно устремлялись ввысь, а на щеках виднелся след мелких золотистых блесток. Ее полные губы приоткрылись, они были накрашены чем-то прозрачным, от них исходил манящий съедобный аромат; и нежный приглушенный голос приласкал мой слух фразой:
– Привет, Пашок!
– Привет, крошка.
Я поцеловал ее в губы, она пыталась проникнуть языком в мой рот, но я лишь засосал ее нижнюю губу, задев носом ее маленький правильный носик, который еще не успел замерзнуть.
– Я соскучилась и так хочу тебя!
Я улыбнулся. Казалось, моя подруга неосознанно сказала это в толпе