Пароль «Питер». Арсения Вита

и восторга, смешанные с робостью перед ней. Ему не нужно было просто обладание телом, ему нужно было обладание и душой. Они оба это знали, будто бы обменялись этой скрытой информацией взглядами. Приняв и осознав её, Алина не стала делиться с Рартнером своими размышлениями. Подогревать хоть и вялотекущий, но конфликт, который итак натянутой струной сопровождал их нелёгкие рабочие будни, было бы опрометчиво. При этом генерал не был ревнивым. Он верил ей. И был полностью поглощён чистотой мыслей своей избранницы. Алина и сама не давала поводов для подобных инцидентов, доброжелательно нейтрально общаясь с потенциальными воздыхателями. Тем не менее странные чувства, возникающие у неё при общении с Межецким, и информация от него, которая улавливалась ментально, тщательно береглись, как источник дополнительных знаний о человеке, держащем в страхе окружающих его коллег. В общении с ним она, как и он, поддерживала свою стандартную политику дипломатии, ни давая не единого намёка на их конфронтацию с Рартнером.

      ***

      – Алина, знакомься, наш коллега и мой, не побоюсь этого слова, друг – Юрий Игоревич Латынин. Как я уже и говорил, мне кажется, тебе будет интересно с ним поработать. Его заинтересовали твои проекты и их возможная польза для его операций. А сейчас, прошу меня извинить, пора. Юра введёт тебя в курс дела. – И, похлопав по плечу коллегу-друга, генерал Рартнер пожал ему руку, в этот раз в знак прощания. И, сказав глазами Алине люблю, поспешил в ожидавшую его служебную машину.

      Полковник Латынин был моложе своего друга примерно на пять лет. Несмотря на не совсем атлетическое телосложение, Юрий сам часто участвовал в антитеррористических операциях, которые разрабатывал и которыми руководил. Несколько, хоть и небольших, шрамов на правой стороне лица, над веком и на щеке подтверждали самоотверженность и преданность своему делу, о которых ей рассказывал Женя.

      Серые глаза полковника впились в неё и прошли, кажется, насквозь. Но ни один мускул на его серьёзном, слегка худощавом лице не дрогнул. Алина с честью выдержала эту мощную энергетическую волну интереса и изучения, приветливо вежливо улыбнувшись уголками губ.

      – Что ж, Алина Александровна, прошу. – Не улыбаясь, показал он рукой в сторону коридора. – Думаю, в кабинете будет удобнее и безопаснее продолжить беседу.

      Латынин принял её пальто. И, соблюдая полную нейтральность и даже чересчур серьёзность вида, указал на рабочий стол и стулья вокруг, где можно было разместиться.

      – Благодарю, – тихо, но бархатно сказала Алина, пытаясь найти баланс между неудобством, некоторым страхом и необходимостью быть уверенной в себе.

      Знакомство с новыми людьми, в особенности в их кругу общения, всегда подразумевало собранность и выверенность каждого сказанного слова. Для Алины это уже не было открытием или проблемой. Её характер, воспитанный отцом, идеально подходил для этого. Но здесь, сейчас она чувствовала ещё что-то, кроме стандартной скрытности. Какое-то