– Не горячись. Мы еще не покинули пределов государства.
– Ты прав, Валент. Не стоит. Нам сейчас нужно будет повернуть, а то окажемся на развалинах Скупы или еще где похуже[37]. Давай-ка я лучше расскажу тебе про склавин. Дорога у нас дальняя.
– Хорошо. Продолжай.
– У всех склавин одна религия и один язык. И они не христиане.
– Язычники?
– Вот-вот, – закивал головой Феодагат. – Ты ведь знаешь, что много веков готы вольно жили за Дунаем. Потом пришли гунны, эти рыжеволосые степные чудовища. Они изрезали себе рожи, чтобы не росла борода, пили кровь лошадей и неделями не покидали седел, – он растопыренными пальцами провел по лицу. – Что говорить, их стрелы обрушивались в битвах подобно дождю. Наши предки вынуждены были уйти в империю, оказавшуюся не столь уж гостеприимной. Место моего народа, выжженное набегами гуннов, заняли теперь склавины.
– Склавины, – медленно повторил Валент.
Его разум не мог объяснить, откуда взялись все эти народы. «Если они приходят из сухих степей или холодного севера, то почему их так много? Как они жили прежде в своих пределах и почему покинули их? Гунны, явившись с востока, гнали перед собой одно племя за другим, заставляли их оставлять обжитые места. Но что подвигло самих гуннов покинуть родину? Какой закон управляет переселением племен? Я признал бы себя беспомощным глупцом, если бы согласился принять простые истины в духе: бог сотворил их в наказание за наши грехи или дьявол насылает варваров на христиан, чтобы разбить нашу веру», – подумал римлянин. Он понимал: всякое явление этого мира имеет причину в нем самом.
– Когда-то готы были грозой Рима, а теперь они, – вздохнул Феодагат. Почесал укушенное комаром правое ухо. Пригладил жирные русые волосы. – Они… Я хотел сказать скифы – склавины, все одно.
«Готы и Римом правили тоже, до того как Восточная империя завоевала Италию», – вспомнил Валент. Слова друга отвлекли его от прежних размышлений. Он понимал чувства готов, выросших на землях Византии. Всеми силами они служили чуждой им державе, нередко отдавая за нее жизни. Такой была и жизнь Феодагата.
Мальчуганом он гонял птиц на дворе, играл с друзьями – такими же готами, как и он. Отца он запомнил на коне, со щитом за спиной, с луком, притороченным к седлу. Суровое лицо воина изрезали шрамы. Взгляд был холодным. На правой руке недоставало большого пальца. Маленький Феодагат смотрел на бородатого великана снизу вверх, от восхищения забыв речь. Отец играл уздечкой и давал советы старшим сыновьям. Готы уходили на войну за дело императора и не всегда возвращались. Других воспоминаний об отце у Феодагата не осталось. Братья также погибли далеко от дома. Он сам чудом остался жив в италийском походе. Лангобарды в тот год истребили много готов и римских воинов.
Путники выехали с мощеной