мы проезжали мимо скалистых обрывов, мой муж Пьер опять что-то сказал о безрассудном гонщике. И в этот момент перед нашими глазами оказался этот злосчастный
Renault, врезавшийся в скалу. Мы подбежали к авто. Женщина, сидевшая за рулём, была мертва, а что было с девочкой на заднем сидении, мы не знали. Пьер пытался открыть заднюю дверь, но она была заблокирована. Я посмотрела на мужа, глаза его были полны растерянности и страха. Мы понимали, что, если девочка жива, но без сознания, каждое мгновение может стоить ей жизни. Я уже хотела ехать за помощью в ближайшую деревню, как из-за поворота вывернул шикарный серебристый
Porsche. Автомобиль резко затормозил, и из него вылетел молодой мужчина. Его лицо было перекошено от ужаса. Он бросился к переднему сиденью, схватил женщину за плечи и, глядя в её потускневшие глаза, смотрящие в никуда, тряс её, звал по имени и что-то причитал по-английски. Казалось, он не понимал, что вообще происходит и что женщина мертва. Сердце моё колотилось и разрывалось от боли, глядя на это. Вокруг стояла мертвая тишина, только звуки его истеричных криков разрывали бесконечное молчание. Они до сих пор стоят у меня в ушах. «Лили! Лили!» – повторял он, как будто надеялся, что имя – это заклинание, которое вернёт её к жизни. Пьер подошёл к отчаявшемуся мужчине и сказал, что нужно вызвать полицию и скорую, возможно малышка жива и ей нужна помощь. Словно очнувшись от безумного кошмара, англичанин взглянул на Пьера. Его глаза были полны отчаяния и страха, на лице прокатилась волна эмоций, и он издал протяжный звук, будто раненый зверь, которому в душу вонзили огромную острую иглу.
В этот момент ребёнок открыл глаза. Мы все звучно выдохнули. Девочка улыбнулась, и в этот момент мне показалось, что она маленький ангел, посланный мне небесами немного украсить мою серую, бездетную жизнь. Она смотрела на меня, и её взгляд стал источником тепла в моём замороженном после многих выкидышей сердце.
«Я не знаю, что мне делать, – долетели до меня слова с сильным английским акцентом, – у девочки никого нет родных, а я.., – он замолчал, а потом уверенно добавил, – я не могу, не имею права взять её».
Я посмотрела на мужа. Наверное, мой взгляд был очень красноречив, потому что Пьер, ничего мне не сказав, предложил англичанину, что мы возьмём ребенка и воспитаем, как своего.
Этот пахнущий деньгами месье был безумно рад и сказал, что мы не будем ни в чём нуждаться. Он обеспечит безбедную жизнь нам и девочке, при условии, что мы будем хранить в тайне правду о том, что действительно произошло на шоссе. Через два года Пьер скончался от сердечного приступа. Потом я сошлась с Николя, и, естественно, он ничего не знал о случившемся на Лазурном берегу.
С этими словами мадам Ришар повернулась и, посмотрев на Амели немного грустными глазами, растянула губы в нежной улыбке, словно их коснулся первый солнечный луч в пасмурный день, и ласково произнесла:
– Так ты стала моей внучкой. Сэр Ричард справил нужные документы, и Эмили превратилась в Амели Ришар с выдуманной историей о родителях. Я полагаю, твоя мать Лилиан была возлюбленной этого богатого английского
