Эти слова били похлеще пощечин. Я задержала дыхание и вслушалась еще больше, отчего голова закружилась и пришлось вцепиться в одеяло пальцами, боясь улететь в темень. За плотной ширмой какое-то время было тихо, только магия лекарского купола хрустела над кроватью.
Король что-то буркнул, я не разобрала.
– Такой ценой? – в шепоте женщины отчетливо слышались ярость и боль. – Ты совсем свихнулся? Не верю, что на такое пошел. Я не хочу верить в это…
– Сэй…
– Нет, – отрезала она, чуть повысив голос. – Уходи. Видеть тебя не хочу. Своего сына ты защищаешь и бережешь, но эта девочка, что чуть не умерла из-за вашей глупости, тоже чей-то ребенок!
– Она безродная! – прорычал король. – Ничего не помнит. Нет у нее никого! – По стене грохнуло, я невольно дернулась, пальцы, сжимающие одеяло, побелели. – Я не подпущу подобное отребье к трону. Кто знает, что хранит ее родословная?
– Словно трон – особая награда, доступная только избранным с правильным списком родственников, – горько рассмеялась собеседница.
– Сэй…
– Молчи, – теперь рыкнула она. – И не говори, что мой род хоть как-то отличился и выслужился перед Критой. Вранье для попаданок, меня обманывать не смей. Я знаю, кто мой прапрадед, и чья кровь течет в моих венах.
– Не начинай! – повысил голос ин-тэй. – Я не хочу углубляться в родословную твоей семьи. Нашла, что вспомнить.
– То есть, кто я, тебе было плевать, когда чувства затмевали разум? А наш сын сам не может выбрать, кто ему дорог? Ты лучше знаешь, чего хочет его сердце?
– Синарьен со мной солидарен, и понимает, что безродная девка никогда не будет носить нашу фамилию. Фавориткой пусть берет ее, здесь я препятствовать не стану.
– Ты так ничего и не понял…
– Все понял, но на троне ей не бывать, пока я жив!
Я слабо заулыбалась уголками губ, прикрыла уставшие глаза. Наверное, наша студёная любовь с первым наследником – настоящее наказание для короля Криты. Не такое будущее он планировал для сына, а мы взяли и влюбились друг в друга. Теперь и будущее страны под угрозой из-за наших чувств. Хотя было что-то еще, оно стояло под горлом, словно пыталось выплеснуться и раскрыться, но не могло, мешало что-то. Обет или нечто другое, не знаю. Бесова память!
Если вспомнить, если понять, что скрыто за пластами времени – я бы дала отпор всему миру, я бы разобралась, как помочь принцу, и почему его отец так меня ненавидит.
– Уходи, Дэкус, – твердо сказала королева. – Теперь Любава под моей защитой, и посмейте с Синарьеном только приблизиться к девочке, я и тебя, мой любимый супруг, уничтожу, и сына накажу так, что долго будет зад свой лечить. Никакие лекари не помогут.
– Не заговаривайся, Сэйлана, – прошипел ин-тэй. – Не забывай, что она преступница и угрожала жизни ин-тэ. По закону ее бы уже казнили, если бы не связь.
– Угрожать вам нельзя, а доводить слабую и беззащитную девушку до полусмерти – можно?
– Я