– Скажи, что я тебе нужна только для этого. Скажи, прошу тебя… Чтобы я могла ненавидеть тебя вечно.
Горло кольнуло. Под ребром скрутилась змея, зашевелилась, норовя меня опрокинуть. Нельзя так формулировать фразы, я хожу по краю бездны.
Хорошо, что Синарьен ничего не понял. И ничего не ответил. Только длинно выдохнул, охладив лопатки.
Его пальцы больно стянули пряди, в голове зазвенело. Порывисто опустив руку к горловине пеньюара, он медленно потащил его, скидывая с моего плеча, оголяя грудь и спину. Нагло, без спроса, словно я куртизанка, которая понимает, на что идет, должна молчать и подчиняться. Я понимаю, но согласиться с этим не могу. Все тело протестует.
И соглашается.
Я ухватила пальцами тонкую ткань, не позволяя ей рухнуть дальше, и снова прошептала:
– Зачем я тебе? Для пустых игрищ? Заведи любовницу или фаворитку. Давай развяжемся, отпусти, умоляю. – Все это говорила через силу, мне приходилось. – Ты же видел запись ритуала и знаешь, что это возможно. Дай хотя бы попробовать.
– Не в нашем случае, Любава. – Мерзлый голос прошелся по кончику уха. – Не в нашем мире.
Глава 20
Любава
Я повернулась к нему лицом, мне нужно видеть его лицо.
Синарьен выглядел очень плохо, бледный будто призрак, синюшные круги под глазами, впалые щёки, заострённые скулы и сжатые почти серые губы. Короткие снежные волосы были в беспорядке, словно принц не приводил себя в порядок много дней подряд.
Только радужки сияли чистейшим льдом. Казалось, что в глубине его глаз притаилась неукротимая вьюга.
Хотелось обнять его, приласкать, согреть, но я понимала, что не имею права раскрываться и выражать свою любовь. Всё это слишком опасно для нас. Одно дело, когда я одна отвечаю за нарушение обета, другое, когда из-за истинной связи могу утащить того, кого ценю больше жизни. Мерзлота, что отравила принца, не просто болезнь. Она раньше была моей, я чувствовала с самого начала. Это связано со мной, не до конца понимаю, как, но связано. Память я сегодня больше не пыталась восстановить, ведь Киран прав, могу легко выгореть, если продолжу, а мне нужны силы, чтобы сохранить сердце Синарьена.
– А что тогда в нашем случае? – нужно было что-то говорить, хотя каждое слово наносило глубокие раны моей душе. – Ты будешь пользоваться моим телом, а я вынуждена буду молчать? Просто потому что ты старший наследник, будущий владыка Криты, принц Синарьен, сыночек короля?
– Именно поэтому ты будешь молчать, – тихий шепот резал грудь жестокостью, взгляд из-под густых белых бровей замер на моих губах, принудив меня прикусить язык. Синарьен еще заглубил тембр, бархатисно протянул: – Я буду брать тебя, когда пожелаю, а ты будешь подчиняться. Лю-ба-ва.
– А если не соглашусь? – попятилась. Трепет забрался по спине и замер между лопатками.
– Тебе