Хмыкнув, как самый настоящий эльф, он осведомился:
– Опоздавшая из комнаты двести пятьдесят семь?
– Да, мастер.
Я героически изображала смирение и покаяние. Именно так – глазки в пол, руки по швам, лицо в меру придурковатое и о-о-очень расстроенное – должен оправдываться образцовый подмастерье. Я знаю, я на практикум по межклассовым отношениям ходила каждую неделю.
– Хм, – видимо, что-то гномье в отпрыске Порхов все-таки осталось. – На меня хоть посмотришь?
Я кивнула, но глаз поднимать не стала. Опять эта проверка на вшивость. Провинившийся подмастерье не должен смотреть своими наглыми глазенками в глаза начальству. Даже если тот этого хочет. Даже если кричать и угрожать начнет. Нельзя!
– Занятно, – протянул отпрыск Порхов. Назвать его гномом у меня язык не поворачивался. Даже для наименования «мастер» приходилось засовывать свою гордость подальше. Благо у меня имелся компактный набор без дополнительных наворотов. – Перевелась, значит?
– Да, мастер, – бодро отчиталась я. Раз начались вопросы, гнев должен ме-е-е-едленно сходить на нет.
– Из Гор? – поразил меня своей интуицией Порх-младший.
– Да, мастер, – отрицать очевидное было глупо. Наверняка же у коменданта есть личные дела постояльцев.
– И как там, в царстве? – вкрадчиво уточнил комендант.
– Все как прежде! – отрапортовала я. Игра в подмастерье начинала меня утомлять.
– Значит, кто я, ты знаешь?
– Никак нет! – Меня начало заносить слегка не в ту степь, но Порх это воспринял благосклонно.
– Неужели? Врешь ведь. Сомневаюсь, что нашу историю перестали трепать на каждом углу.
– Не перестали, мастер, – подтвердила я.
Односложность ответов утомляла, а потому я стала исподволь разглядывать кабинет коменданта. Изящный стол на крученых ножках, какого ни один уважающий себя… Впрочем, это и так понятно. Ничего из того, что имелось в кабинете Порха, не могло бы занимать место в кабинете настоящего гнома.
Резные стулья, которыми следовало любоваться, изумляли тонкостью своих ножек. Усевшись на такой, гость может очень быстро оказаться на полу, даже если он – фея. Книжные полки покоились на подставке, будто ваза. Бедные ноженьки опоры уже трещали по швам, а хозяин кабинета только доставлял наверх цветов. Дырявые кованые вазы, нежно-розовые папки для личных дел поселенцев каждого этажа. Перо с инкрустацией и чернила с блестками. Ароматизированная бумага – испытание для любого оборотня или более-менее чувствительного человека. Виссоновые занавески, из которых проще было пошить парадное одеяние… Н-да, и это я умолчала про нежно-кремовые обои и плитку с натюрмортом из цветов. Да уж, куда я попала…
– В таком случае, – продолжал испытывать мое терпение комендант, – что вам известно обо мне?
– Ничего,