Он как-то легко пошагал по дороге, будто ничего необычного не случилось. Словно он каждый день застревал в лужах. Очень хотелось выругаться и кого-нибудь обвинить в случившемся. Я обошел лужу стороной. В кустах никого не было. И выглядели эти кусты, словно никто никогда там не стоял. Показалось мне.
Показалось…
От этого бесконечного «показалось» заломило в затылке. Стало холодно. А потом сразу жарко. В какую чертовщину мы все-таки попали? Жаль, что кричать было не на кого. Все получилось, как получилось.
Мара с сопением обувалась.
– Не выйдем мы отсюда никогда, – причитала она. – Это все ведьма. Это она нас водит.
Чернов смотрел в сторону. Видать, ему к такому было не привыкать. Я тоже стал оглядываться. Лес как лес. В сказке про медиков герои тоже были в лесу. И здесь они встретились…
Скрип. Прямо такой явственный.
– Слышишь? – спросил я Чернова.
Он слышал. Потому что смотрел в ту же сторону, что и я.
– Дерево какое-то, – буркнула Мара и потопала за Сумерником. – Не отставайте. А то потеряетесь.
Я подавил в себе желание полезть в зелень, чтобы выяснить, что скрипит.
– А у тебя что со связью? – тихо спросил Чернов.
Я еще раз проверил сотовый. Батарея садилась. Связи не было. И какое-то чувство у меня рождалось, что теперь ее появление зависело не от станций и вышек. А от кого-то другого.
– А у меня – вот. – Чернов распахнул планшет. В верхнем левом углу было выведено «не влезай, убьет». И череп. Если бы не все наши приключения, я бы подумал, что Чернов прикалывается, что шутки у него такие. Дурацкие.
Но это уже давно были не шутки.
Мурашки холодной волной скатились по спине в разом заледеневшие ноги. Значит, выкинутый навигатор не помог. Мы все еще в страшной сказке.
Но пока эта сказка только ломает машину и пугает. Мы живы и вместе. Такие неудачи бывают и без навигатора. А потому будем бодриться.
– Ерунда! – изобразил я бодрость, насколько у меня хватило таланта. – Пошли навстречу Железному Дровосеку.
Зашагали мы очень даже бодро, коротконогий Чернов не отставал. Впереди маячила Мара. Сумерника видно уже не было.
Я почувствовал, что натираю ногу. Это было некстати, потому что я рассчитывал на долгий марш-бросок. Часа три-четыре, не меньше. Да и деревню я тоже представлял, как вчерашние – пустой и неприветливой.
А пятка горела все сильнее. Может, разуться?
Я наклонился, чтобы поддернуть сползший носок.
– Дима!
Голос словно впихнули мне в уши. Я покачнулся и сразу выпрямился.
– Чего ты? – безрадостно спросил Чернов.
– Не ходи туда, – прошептали у меня в голове.
Я смотрел на Чернова. Он смотрел на меня. Лицо усталое. Морщится, словно зуб болит.
– Останься. Я тебя выведу.
Ожог на лбу заболел.
– Да что