– Я не помню, чтобы мы сворачивали, – гундел на одной ноте двоюродный.
– Но мы же никого не сбили, а показалось, что сбили, – сообщила радостную новость Мара.
Про «показалось» сегодняшнего дня можно было рассказать многое. Мне вот лично много всего казалось – и пацан на грядках, и эта книга дурацкая.
– Чего вы ноете? – явно сдерживая раздражение, заговорил Сумерник. – Что произошло? Ничего! Кто погиб? Никто! Напугались! Поорали слегка! Ну и что? Заблудились – выберемся. Есть хотите – завтра поедите. За два дня от голода никто не умирал. Чего еще?
Мара дернулась. Я прямо услышал ее возражения. Но Сумерник отвернулся. Все ее возражения не укладывались в его понятие «ничего не произошло». И правда ведь – ничего.
От леса сразу как-то нехорошо пахнуло холодом. Скрипнуло. Треснуло. Из тьмы выступили призраки, упыри и лешие. Выступили и исчезли. Пролетела над макушками деревьев Злая Волшебница Востока, задевая метлой ветки. Пара сов в панике шлепнулись на землю. От них пошел синий вонючий туман.
Чтобы перестать все это представлять, я уставился в костер. Все же из-за чего? Из-за фантазии. Мы сами себе все напридумываем, сами себя пугаем. Вот книга. Попалась она нам и попалась. Мы же наделили ее разными страстями. А ничего необычного нет. Просто листочки в переплете. Ну появилась она у нас несколько раз. Ну бросил ее в меня пацан. Ну не осталась она на дороге, а как-то сама по себе запрыгнула в машину…
Дыхание перехватило. Желудок сжался. Чтобы не стало опять страшно, я подобрал палку и ткнул ею в книгу. Обложка откинулась, потянув за собой страницы. Они открылись веером и тут же вспыхнули. Мгновенно стало светло и жарко. Чернов дернулся. Мара заулыбалась.
– Ладно, – поднялся Сумерник. – Я пойду веток наберу, а вы спать укладывайтесь.
– Я не усну, тут страшно, – сообщила Мара.
– Не спи, – не стал спорить Сумерник.
– Да нет тут ничего, – вдруг выдал Чернов и потопал к машине.
От него я такого не ожидал. Думал, устроит сейчас очередную движуху. Запричитает, что мы психи и что надо срочно бежать куда глаза глядят. Хотя в темноте они особенно ничего не видели.
Я потянул из кармана телефон. Он, конечно, никакую связь не нашел. Зато показал, что время детское, за десять. Но спать вдруг захотелось очень сильно. Двоюродные отвалили к машине. Я взял спальник, здраво рассудив, что если бы Сумерник сам делил постели, то, как старший и мудрый, взял бы тонкое одеяло. Одеяло я ему и оставил, а сам завернулся в приятно шуршащий кокон, сунул макушку в наголовник и приготовился отойти ко сну. Вокруг разлился легкий перезвон. Словно на веревочке повесили колокольчик, и легкий ветерок его слегка постукивает о стену. Осторожно так.
Я приподнялся, потому что ничего колокольного у нас не помнил.