– В Москве, как ты выразился «наших» – всего семеро. Кто-то из нас работает в правительстве, кто-то трудится по партийной линии. Я, например, терапевт в поликлинике, а ты теперь будешь наблюдать за людьми с самого низа общества, из загаженных подвалов… А почему присылают исключительно зэков? Всё просто. Разве нормальный человек с планеты Махерис сможет прижиться на Земле? Конечно, нет. Потому и присылают только преступников, поскольку ментально они невероятно близки землянам. Бывшие зэки – народ рисковый, отважный. Многие не думают о будущем. Кстати, сколько тебе жизней дал суд?
– Девять, – почесал грязную бороду Гнидо. – А тебе?
Ксантусия не хотела рассказывать о себе. Время ещё не пришло быть откровенной.
– У меня жизней гораздо больше. Я ведь на Земле уже целый век. Чего только не повидала… Вот так и дослужилась до куратора.
Гнидо снова взялся теребить бороду. Он думал.
– А как же дом? Разве тебе не хочется вернуться на Махерис?
– Не знаю, – пожала хрупкими плечиками Ксантусия Сахарон. – Я уже здесь привыкла. Да и не простят меня никогда. Не дождусь я амнистии. Так и буду служить на Земле. Втянулась в работу. Здесь много всего интересного – и люди забавные, и чужих, как грязи… С годами я изменилась: стала надёжнее, стала осмотрительней и бережливей. Особенно дорожу новым телом. Видишь, какую красавицу для себя выбрала?
Ксантусия выпятила вперёд грудь и оскалилась, показав ровный ряд белых зубов. Потом задрав до предела юбку, показала шелковистость своей кожи на ляжках.
– Я девочка зе бест, понимаешь? – подмигнула она.
Гнидо присмотрелся к девице пристальней.
А Ксантусия-то была хороша! Он бы с такой зажёг-отжёг пару ночей! У неё и лицо, и губки, и ножки, и сиськи, и трусы модные! Только в молодом теле прятался непонятно кто. Если она на Земле сотню лет, то получается – там сидит старуха.
– А как тебя звать… ну по земному? – спросил Гнидо.
– Лидочка Бесфамильная, – ответила девушка. – Вообще-то, я в этом теле уже семь лет. Можно сказать, выросла в нём… Институт окончила и девственности лишилась.
– Ты что, замужем? – почему-то подумал Гнидо.
– Да что ты? Нет, конечно! Меня просто трахнули, и всё! – рассмеялась Ксентусия. – И колонизаторам запрещено создавать брачные союзы. Неужели тебя не предупредили в Учебном центре?
– Много чего в этом центре болтают, – заулыбался Гнидо.
Он хотел ещё спросить, кто её трахнул и когда, но не стал вдаваться в детали, потому что за сто лет Ксантусию девственности лишали ни один раз. Но в принципе – девчонка ему понравилась. Хотелось пощупать её прелести, проверить сексуальную энергию. Но тело Николая Петровича было отвратительным и совсем не подходило на роль любовника.
– Ладно! – хлопнув ладонями по голым ляжкам, встала с табуретки Ксантусия. – С тобой нужно что-то решать. Или всё-таки ты предпочитаешь взгляд из подвалов человеческого сословия?
– Нет-нет, я не хочу из подвалов! – запротестовал Гнидо, рассматривая