– Да, полагаю, вы правы.
– Тогда позвольте уточнить: почему вы снова поднимаете этот вопрос?
– Вы очень меня обяжете, – отчеканил Фарнли, внезапно переходя на ледяной тон и как будто специально подражая манере Барроуза, – если не будете вести себя так, будто считаете меня обманщиком и аферистом. Да, да, не отпирайтесь. Вы все себя именно так и ведете! У вас это на лице написано. Боже мой, боже мой! Всю свою жизнь я искал только одного – мира и покоя. И где он, этот покой? Но извольте, сейчас я объясню, почему спросил насчет Маррея. Если вы уверены, что все чисто, зачем же вы установили за ним слежку – наняли частного детектива?
Глаза Барроуза за большими стеклами очков расширились от недоумения.
– Прошу прощения, сэр Джон. Я никого не нанимал ни за кем следить.
Фарнли вытянулся еще сильнее.
– А кто тогда этот второй тип в «Быке и мяснике»? Ну, знаете – довольно молодой, нагловатый? Все что-то хитрит и вынюхивает. В деревне сразу догадались, что он сыщик. Сам-то он говорит, что пишет книгу! Фольклором якобы занимается. Как бы не так! Присосался к Маррею как пиявка.
Они переглянулись.
– Действительно, – задумчиво ответил Барроуз, – я слышал об этом фольклористе и его интересе к нашей местности. Конечно, можно предположить, что его прислал Уилкин…
– Кто?
– Адвокат другой стороны. Но вероятнее всего, этот приезжий не имеет к нашему делу никакого отношения.
– Сомневаюсь, – сказал Фарнли. Кровь прилила к его щекам, и лицо потемнело. – Этот малый… я хочу сказать, частный детектив… интересуется далеко не самыми безобидными вещами. До меня доходили слухи, что он расспрашивает о бедной Виктории Дейли.
Пейджу показалось, что привычный мир вдруг неуловимо изменил очертания, знакомое и незнакомое поменялись местами. В разгар судьбоносного спора о владении поместьем, приносящим тридцать тысяч фунтов годового дохода, Джона Фарнли, похоже, больше занимала обыденная, хотя и трагическая история, случившаяся в деревне прошлым летом. Как такое возможно? И при чем тут вообще Виктория Дейли – безобидная старая дева тридцати пяти лет, задушенная в собственном доме каким-то бродягой, промышлявшим продажей шнурков и запонок? Задушенная, что характерно, именно таким шнурком; позже, когда бродяга погиб на железнодорожных путях, кошелек этой несчастной нашли у него в кармане.
Наступило молчание. Пейдж и Молли Фарнли обменялись непонимающими взглядами. В этот момент отворилась дверь, и на пороге возник растерянный Ноулз.
– Сэр, вас желают видеть два джентльмена, – сказал он. – Один из них мистер Уилкин, адвокат. А второй…
– Так. А что же второй?
– Этот человек просил доложить, что он сэр Джон Фарнли.
– Вот