Через несколько минут началось пение к очевидному удовольствию всех присутствовавших. Даже неприятная манера пения в нос и та не могла испортить впечатления, производимого прекрасными от природы голосами и напевами, то страстными, то нежными. Пели или общеизвестные церковные гимны или песни более дикого и неопределенного характера, занесенные с миссионерских митингов.
Хор дружно и с большим чувством пропел одну из таких песен, в которой верные утверждали:
Умереть на поле битвы,
Умереть на поле битвы —
Блаженство для моей души.
В другой любимой песне часто повторялись слова:
О, я иду к блаженству, неужели ты не пойдешь со мной?
Разве ты не видишь, как ангелы кивают, мне и манят меня?
Разве ты не видишь золотого города и вечного света?
Пелись и другие гимны, в которых беспрестанно упоминались «берега Иордана», «поля Ханаана» и Новый Иерусалим; негры, одаренные от природы впечатлительностью и пылким воображением очень любят гимны с яркими, картинными описаниями. Во время пения одни смеялись, другие плакали, хлопали в ладоши или радостно пожимали друг другу руки, как будто они действительно благополучно достигли противоположного берега реки.
Пение перемежалось поучениями, основанными на личном опыте. Одна старая седая женщина, давно уже неспособная к труду, но пользовавшаяся всеобщем уважением как живая летопись прошлого, встала и, опираясь на палку, проговорила:
– Ну, вот, детки, я очень рада, что вижу и слышу всех вас еще раз, так как я не знаю, когда пойду в страну блаженных; но я уж приготовилась в путь, детки. Я связала свой узелок, надела чепчик и жду только повозки, которая повезет меня домой. Иногда по ночам мне представляется, что я слышу шум её колес, и я всё время прислушиваюсь. Готовьтесь и вы также, детки, истинно говорю вам, – она сильно стукнула палкой о пол, – вечное блаженство великая вещь! Это очень великая вещь, детки, а вы нисколько о нем и не думаете, это удивительно.
И старуха села, заливаясь слезами, и совсем обессилев, между тем как всё собрание затянуло:
О Ханаан, светлый Ханаан,
Я иду в страну Ханаан.
По общей просьбе масса Джорж прочел последние главы Апокалипсиса, при чём его часто прерывали восклицания в таком роде: «Экие страсти!» – Слушайте-ка, слушайте! – Подумать только! – И неужели же всё это так сбудется!
Джорж был мальчик развитой и воспитанный матерью в религиозном духе. Замечая,