Исповедь. Роман в двух томах. Том 2. Закир Ярани

дать знать соратникам об аресте Кореневой-младшей, и остальные члены организации или организационной ветви залегли на дно, поэтому посчитал нужным не тянуть с арестом тех, кто был уже выявлен. Дождавшись, когда Мухин снова явится в квартиру Сотникова, Тим отдал распоряжение об их аресте там же, а также об аресте всех взрослых лиц, проживавших с ними на одной жилплощади. Так в тюрьму, кроме Сотникова и Мухина, были еще доставлены оба родителя первого и мать второго. В квартире, где проживал с родителями Сотников, было при обыске обнаружено еще несколько экземпляров коммунистических газет «Известия» и «Комсомольская правда».

      Первый допрос снова проводил Эман. Несмотря на внушительные жесткие меры воздействия, оба юноши отрицали свою причастность к подполью, хотя Сотников вроде начинал слабо поддаваться, говорить, что газеты попросил его подержать у себя некто Романов, работающий на вокзале, и что сам он эти газеты не читал, разочаровался в коммунистических идеях, потому и ушел из Комсомола. Проверка, однако, показала, что этот Романов был просто выдуман подследственным. Родителей подпольщиков жестким методам допроса не подвергали, хотя некоторое словесное давление было на них оказано, впрочем, по всему было видно, что старшие Сотниковы и Мухина, действительно, не имели представления о том, чем занимались их сыновья, хотя и не выказывали никакого раскаяния за своих коммунистических отпрысков, грубили полицейским и грозили тем некой скорой, правда, неопределенной, карой. Снова посовещавшись с директором, Тим распорядился отпустить родителей подпольщиков под тайное наблюдение.

      И вот теперь Тим прибыл в тюрьму для самоличного допроса молодых людей. После нескольких дней в тюремных стенах у них должен был наступить период апатии и тоски по свободе, по солнцу и свежему воздуху, по близким и друзьям, и у них было достаточно времени, чтобы подумать, стоит ли дело, которое они себе выбрали, таких жертв. И первой перед Тимом сидела Степанида Коренева, у которой было найдено основное количество изъятых коммунистических газет.

      – Как ви себйа чууствойте? – спросил Тим у избитой и растрепанной, но все равно красивой, девушки.

      – Какая вам разница? – невнятно проговорила, точно выдавливая слова из-под смыкавшихся губ, юная подпольщица. – Вы доктор, что ли?

      – Ви полючат подарки от ваш мат?

      – Я всё получаю, – ответила Коренева, потупив глаза.

      – Sehr gut! – проговорил Тим. – Ми начнем наш разговор. Да?

      – Мне все равно нечего вам сказать, – будто с робостью, не поднимая глаз, но все же твердо ответила девушка.

      – Почему ви не хотит говорит со мной? – спросил Тим.

      – Мне просто нечего вам сказать, – повторила уже более решительно Коренева.

      – У вас йест што мне говорит, – мягко, но упорно возразил Тим. – Ваш Quartier биль много газет от Коммунисти-чески партиа.