– Данчик?.. – позвала Лисия, пару раз всхрюкнув, но не больше, наверное, посчитала, что над болезными смеяться не в дугу. – Ты там живой?
– Не уверен…
На столе зазывно и художественно разложено было по мисочкам и налито по бокальчикам и он слегка воспрял. Отлип от косяка, целомудренно запахнулся в крыло. В этом трико он чувствовал себя голым больше, чем если бы вообще в одних крыльях был. Дурная фантазия тут же представила сюжет…
– …отличный сюжет с эффектом присутствия! – щебетала Лис, запихивая информкристалл в разъем под проекционным шаром. – Мышей этих там конечно толпы, но мы же здесь как раз для этого?
– А? – моргнул Дан.
– Ты вообще как, готов? – Лисия повозилась на диванчике, перегнулась через спинку и потянувшись, задернула плотные ночные шторы, погружая комнату во тьму… Ну, почти, все же день на улице. Таинственно замерцал шар над столом, Дану в руки сунули порцию для снятия стресса. Самое время. Что-то он психует больше, чем в комнате с мышами. Клыки мерзко шкрябнули по стеклу бокала. И когда из шара повалили во все стороны летучие морды, все из бокала, что не вошло в Дана, вошло под магпластовый панцирь, растекаясь по обтягивающей футболке, стремясь к трико.
– Дан? А ты чего не ешь?
Лодвейн обернулся, Лис орнула и двинула его по носу диванной подушкой.
– Эй? За что?
– Я пришла, чтоб твой страх лечить, а не что б ты мне новых насовал. Глазья потуши! Жуть какая!
Вокруг проектора продолжали метаться мыши, тлела луна, скучал на крыше башни невостребованный герой с крылами…
– Слушай, тебе не интересно? Что ты ерзаешь?
– Я вино пролил и мне мокро. И не страшно никак, неудобно только. Штаны эти дурацкие натирают.
– Так снимай, – простодушно предложила Лисия.
Дан воспрял и принялся выбираться из бездной сбруи, а Лисия решила сменить тактику. Схватила оставшийся невостребованным пакет и ускакала в ванную.
– Попробуем по-другому, – попискивала она оттуда, пока Лодвейн сражался с трико. Выбраться из него оказалось не легче, чем влезть. Он опять попрыгал на одной ноге, сбил пальцы о ножку дивана, чуть не развернул столик.
– Я думала, обойдется без этого, думала, это совсем уж на крайний случай, – сказала она и вышла.
Дан отвесил челюсть. К моменту фееричного появления, на нем из набора Батмейна остались только крылья и трусы, а напротив стояла шикарная, невероятно аппетитная и обалденно развратная… мышь. С такими прекрасными… глазами. И тоже очень удивленная. А еще Дан почуял, что давление неудержимо поднимается. Из проекционного шара звучала тревожная музыка, посвечивало красным, блики сочно ложились на весь этот ужасно привлекательный минималистичный