Шемхет прошла длинным кирпичным коридором, изредка кивая то одному, то другому знакомому. Равные по рангу отвечали ей такими же кивками, те, что стояли выше – лишь слегка наклоняли головы. Шемхет это не тревожило. Таков был порядок мира.
– Шемхет! – позвал ее густой голос, и она дернулась, словно против воли. Развернулась, потянулась к этому голосу, как цветок к солнцу.
Аран стоял в арке, ведущей в соседний коридор. Он был высок, широкоплеч и заслонял собой почти весь проем. Длинные густые волосы он заплетал так, чтобы они не падали на лицо.
Шемхет быстро двинулась к нему, однако остановилась, не дойдя пары шагов.
– Мне не сказали… – начала она удивительно тонко и тотчас поправилась, следя за тем, чтобы голос звучал твердо. – Я не слышала, что вы вернулись из похода.
– Ночью вернулись, – сказал Аран. – но остальные сегодня отдыхают. Спят. А я…
– А ты пришел повидать своего отца, – закончила за него Шемхет.
– И тебя.
Он поманил ее, и она пошла. Миновав длинную череду комнат, они вышли к саду. Не сговариваясь, сели на низенькую скамейку возле высокой финиковой пальмы. Шемхет почувствовала, что улыбается, и прикусила щеку изнутри. Но Аран, кажется, понял все, что она хотела от него скрыть.
– Мы изгнали кочевников и привели в заложники отца их вождя.
– Я рада, что ты цел, – сказала Шемхет, напряженно вглядываясь в него, словно желая проверить: правда ли это, невредим ли?
– Мы привели несколько десятков рабов. И все-таки я боюсь, что набеги будут продолжаться. Мы рассчитывали встретить куда более серьезное сопротивление. Думаю, они не показали всей своей силы, а просто ушли в горы. Мы не знали троп и никого не нашли, прошли по горам маршем… Бессмысленно.
– Что говорит твой отец? Наверняка у царского советника есть много мыслей по этому поводу.
– Я… – Аран вдруг запнулся, – я еще не видел его. Ни его, ни бабку. Я хотел сначала поговорить с тобой.
Едва он закончил, Шемхет вскочила со скамьи. Аран проворно схватил ее за рукав туники, но почти сразу же, смутившись, отпустил.
– Мы говорили с тобой об этом раньше, – сказала Шемхет, и голос у нее опять стал тонким.
– Я вернулся из долгого похода. Твой отец знает теперь, что я верен ему, что я искусен в обращении с оружием и могу выдерживать долгие месяцы лишений, лить кровь и умереть во славу Вавилона. Теперь и ты это знаешь.
– Я знала это всегда, – резко ответила Шемхет.
Аран встал.
– Я знаю, что ты хочешь сказать. Ты хочешь сказать: жрицы Эрешкигаль не выходят замуж. Но жрицы Иштар выходят! У жрецов Мардука большие семьи. И потом, так было не всегда. Отец сказал, что видел таблички, очень старые,