Ближе к вечеру дождь прекратился, но небо так и не просветлело. Истощённые непогодой облака всё ещё лежали на холмах, укутав окружающий мир в туман. Я поднялся на донжон замка. Деревня внизу лишь угадывалась. Каменные дома, словно стадо промокших овец, жались друг к другу, чтобы согреться в наступивших сумерках. Время от времени и они исчезали из вида в вязкой серой пелене, медленно плывущей над холмами. И вдруг в какой-то момент туман стал сиреневым. Все звуки пропали и наступила абсолютная тишина. Ардеш погрузился в лиловый сон. Я спустился вниз и побрёл по оцепеневшей деревне, лишь угадывая размытые очертания стен и узкие коридоры средневековых улиц сквозь лавандовое молоко. Я шёл наугад скользя рукой по серым камням, пропитанным влагой. Туман скрадывал звуки моих шагов. Неожиданно стены расступились, и я из узкого прохода между домами вышел в никуда. Вокруг меня был лишь густой сиреневый туман. Осторожно ступая с вытянутыми вперёд руками, я наткнулся на Селин, стоящую у невысокой каменной ограды. От неожиданности я вздрогнул.
– Осторожно мсьё! Дальше начинается пропасть, – сказала она чуть слышно. Тем не менее тихий звук её голоса отчётливо прозвучал в вязкой тишине.
– Видимо, судьба послала мне вас, чтобы уберечь от неизбежного падения, – так же тихо ответил я.
– Хотите виноград? – Откуда-то из тумана Селин вынула тёмную плотную гроздь и поднесла к своему лицу, словно прячась за ней. Её окрашенные соком губы шевелились прямо перед моими глазами.
– У тебя на губе капелька виноградной крови. Вот тут. – Я отодвинул лицом гроздь и лизнул, чуть касаясь, верхнюю губу Селин. Она вздрогнула, но не отстранилась как днём, а подалась мне навстречу.
– А ещё тут, тут, тут… – Словно бабочка крылом, мои губы касались её лица, глаз, мочек ушей, шеи. Виноградная гроздь упала на землю. Платье медленно сползло к ногам Селин. Не отрываясь от её тела, я спустился вниз по чувственной тропе удовольствий, наслаждаясь по пути знакомыми пейзажами и не пропуская ни малейшей детали. Сиреневый туман пьянил, как вино, и не располагал к благоразумию. Запах прелых листьев и сырости оврага, необъятной мглы неба и многовекового камня, истекающей от желания ночи, запах минеральный и настоящий, смешался с запахами женского тела и секса.
Внезапно туман рассеялся. Уползающие по холмам, словно испуганные демоны, облака обнажили мир вокруг: ночные фонари, серые камни старой стены и маленькое открытое окно на ней, в котором тускло мерцал огонёк сигареты Юбера.
***
Наутро Селин принесла мне завтрак одна. В открытое окно задувал прохладный ветер.
– Ваш прощальный завтрак, мсьё!
Она поставила поднос на столе в комнате, а сама сбросила халат и нырнула ко мне под одеяло, прижавшись всем телом. Её бил озноб.
– Вы дрожите! Что случилось?
– Согрейте меня! Скоро зима. Она будет длинной, – голос Селин