Селин припарковала машину в проулке неподалёку. Мы влились в толпу и неспешно поплыли вдоль торговых рядов. Рынок встретил нас нежным мускатным запахом шарантской дыни, улетающим к вершинам окрестных холмов. Бледно-зелёная, с желтоватым оттенком, кожура бессильна удержать её ароматную душу в круглом сочном теле. Ещё вчера дынные мячики с неизменными десятью полосками на упругих шершавых боках лежали на разогретой южным солнцем сухой земле Прованса. А уже сегодня пожилой фермер из Кавайона спрашивает меня из-за прилавка: «Когда будете есть дыни, мсьё?» Потом выбирает из развала, тщательно вынюхивая, несколько штук и подписывает маркером на сеточке кожуры: «Сегодня, завтра, послезавтра».
– Мы заберём их на обратном пути, – говорю я фермеру, отсчитывая деньги.
– Не волнуйтесь! – отвечает он. – Они ждали вас всю свою жизнь. Подождут ещё немного!
За поворотом тропический аромат дынь сменился сладковатым запахом аниса. На овощном прилавке рядом с белёсой цветной капустой и нарядно-праздничной, слепленной из фантазийных фракталов романеско лежал прозрачнокожий, светящийся изнутри фенхель. Я лишь немного повернул голову в сторону – и вот уже кисловато-миндальные ароматы оливок защекотали в носу. Они лежали, искушая покупателей блестящими маслянистыми боками. Чёрные, фиолетовые, зелёные. Начинённые чесноком, перцем, анчоусами, лимоном, сыром. Рядом в стеклянных бутылях переливалось на солнце всеми оттенками жёлтого оливковое масло – жидкое золото Средиземноморья.
Ветер с центральной улицы принёс запах трюфелей, подвала и спермы. Это мясные ряды поманили нас белой, как мука, плесенью своих колбас и огромными окороками диких и домашних свиней. Сырная лавка завлекала запахами осеннего леса, грибов и тления. Огромные головы выдержанного, лежалого, сдавленного собственной тяжестью сыра возвышались над прилавком. И везде каштаны, каштаны, каштаны… Запахи плыли над домами, будоражили аппетит и побуждали покупать и пробовать всё это великолепие. Накупив две полные корзины продуктов, мы поехали домой.
***
В горах сочная зелень долин вдруг в одночасье исчезла, уступив место охре и ржавой меди. Я попросил Селин остановить машину на смотровой площадке, чтобы покормить глаза красками ардешской осени. Она вышла из машины вместе со мной. Недолго поблуждав взглядом по окрестным холмам, я взял её за плечи и поцеловал в шею. Селин на мгновение замерла, а потом деликатно отстранилась.
– Не стоит, мсьё.
– Но почему?
– Юберу бы это не понравилось, –