– Не сейчасссс, – отрезала пустота и замолчала.
Экзамен я чудом проскочил – сегодня у Лютого отчего-то было преотличное настроение и всем явившимся он выставил оценки автоматом. Остальных обещал замордовать пересдачами до следующей сессии. Дома обнаружилась икебана из пижмы и кленовых листьев в бутылке из под пива. Оно и понятно, других ваз у меня отродясь не водилось. Явно Яшка забегала. Сестрица у меня эстетка: то культурой питания меня мучает, то о моём чувстве прекрасного заботится. В остальном тишина. Как будто не бухала утром дверь (кстати, вмятина от бабушкиного дубового комода на ней осталась), не высовывались из под кровати зловредные корявые лапы. Я придал голосу должной суровости и вопросил пустоту:
– Есть кто дома?
Ти-ши-на.
– Чего орëшь? Не на торгу, небось.
Я подпрыгнул от неожиданности и заглянул под кровать, откуда доносился голос. Из под кровати на меня глядели две пары горящих глаз. Одни поменьше, знакомо синие, вторые раза в четыре больше первых и янтарно-медовые.
– Вылезайте. Оба.
Сначала из темноты гордо выплыла Мура (да помню я, что Стефания-Алиса-Мария-Карлита!), потом высунулась когтистая конечность, утеплëнная серо-лиловой шерстью, поизображала предсмертные судороги, но, видя неодобрение зрителей, снова скрылась в темноте. Плюнув на частичную демонстрацию красоты и нагнетание ужаса, из под кровати попой вперёд вылез… вылезло… Шерстяная помесь гремлина и мастера Йоды в моих потеряных год назад шортах, разномастных носках (тоже моих, если что) и в Яшкиной футболке с саблезубой белкой из "Ледникового периода". Ну воооооот, а Яшка всё меня шпыняла, мол, взял поносить и не вернул.
– Здрасть, – выдало существо.
– Виделись, – я сурово свëл брови.
– Мяу, – добавила Мура.
– Вот и познакомились, – Йодо-гремлин развёл лапами и попытался вернуться в подкроватье.
– Не так быстро, молодой человек. Будьте любезны представиться по всей форме.
Яшкина дрессура не прошла бесследно. Вон как монстрик засмущался и заковырял пол ногой с риском вскрыть когтями паркет.
– Чюдь. Можно просто Чудо.
—… вище.
Оно само как-то вырвалось, честно не планировал ляпать. Чюдь надулся, сурово сложил лапы на пухлом пузике.
– Сам дурак! – он показал мне фиолетовый язык и нырнул под кровать. Я, было, сунулся за ним, даже пошарил рукой где-то там в темноте.
– Эй, я же в шутку! Ладно, ладно. Чудо, так чудо.
– … вищщщщщщщще, – прошипел Чудь из темноты, а в следующую секунду оттуда мне в лицо рванулись клубы пыли, огрызки яблок, фантики от конфет (это не я, это Яшка!) и считавшийся унесенным ветром с балкона мой носок. Понятно. Обиделся.
Всю следующую неделю я пытался помириться и задобрить Чудика то конфетами, то пряниками, то молоком, то колбасой. Безуспешно.
Сегодня