Диана чувствовала, что оказалась в безвыходном положении. До войны ее впечатляла щедрость Мура, хотя ей и было из-за этого неловко, но ей совсем не нравилось, когда Джордж Гордон Противный – так она его называла – пытался ее поцеловать или приласкать. Крупный, горластый, с «прямыми черными волосами, плоским лицом и неуемной энергией», он внушал ей физическое отвращение. Однако мать вопреки своей обычной практике велела Диане преодолеть неприязнь и быть с ним «милой», чем весьма ее шокировала. Диана вспоминала: «Она была одержима идеей устроить брата в Генштаб. И думала, что только я смогу уговорить Мура оказать нам услугу». Теперь Диана должны была тратить драгоценное свободное время, посещая вечеринки, которые Мур для нее закатывал; мало того, ей приходилось терпеть, когда ее сажали рядом с ним за ужином, выслушивать нашептанные на ухо любезности, пока они отплясывали на танцполе, и позволять ему обнимать себя на прощание.
Джона должны были послать во Францию в конце февраля 1915 года; оставалась всего неделя, о кабинетной должности никто не заикался, и Диане пришлось проявить настойчивость. Она была дома, восстанавливалась после кори, когда Мур пришел к ней в спальню в три часа ночи. Герцогиня знала о его присутствии, и хотя нет подтверждений, что Диана разрешила Муру заняться с ней любовью, она явно позволила ему более интимный контакт, чем прежде. Вряд ли может быть совпадением, что Вайолет почти одновременно с приходом Мура получила письмо, в котором сэр Джон Френч сообщал ей о «хорошем плане» насчет Джона, и несмотря на решимость последнего отправиться на фронт, его в конце концов перевели на безопасную должность в Генштабе.
После случившегося Диана чувствовала себя грязной и в письме своему другу Рэймонду Асквиту признавалась, что приставания Мура «осквернили ее… травмировали и оставили шрамы». Еще более неприятным казалось лицемерие матери, которая по доброй воле поставила ее в столь компрометирующее положение, хотя всегда неукоснительно соблюдала приличия. Но несмотря на внутреннее противление и ненависть к матери, которая теперь пылала в ней ярким пламенем, Диана ничего не изменила в своей жизни. Она продолжала «дружить» с Муром, не разрывая с ним отношения и, видимо, оправдывая себя тем, что делает это ради победы в войне. Хотя Мур казался ей отталкивающим, его вечеринки были лучшими в Лондоне