И возникает закономерный вопрос: как же так случилось? В столь разных культурах, разделённых временем и расстоянием, с такими непохожими религиозными воззрениями, экзистенциальными смыслами и целями в психотехнической основе один и тот же ключевой подход – осознанность. Почему?
И не является ли духовный опыт осознанности, выделяемый религиозными практиками в качестве опоры, в какой-то мере протонаучным? Аналогично тому как сегодня рассматриваются в качестве протонаук астрология – предтеча астрономии, алхимия – химии, а солнечные часы кроманьонцев – как первый математический «калькулятор» для определения времени суток и расчёта смены сезонов.
Часть 1. Краткий обзор культурно-исторической, социальной, научной эволюции практик осознанности
Глава 1
Краткий обзор зарождения созерцательных практик в античном мире. Становление психологии сознания в средних веках и эпохе просвещения
Около двух с половиной тысяч лет назад Пифагор – первый мыслитель, назвавший себя философом (любителем мудрости), а вселенную космосом (прекрасным порядком), первый известный вегетарианец и первый в мире основавший научную лабораторию человек, – рассматривая мир как целостную систему, которой управляют законы гармонии и чисел, видел вершиной развития философии созерцательный ум как инструмент познавательной деятельности, реализующийся в непосредственном отношении сознания к предмету, в неопосредованном мышлением акте познания – прямом осознании сути предмета (инсайтное осознание) 11.
У Сократа, гения диалектической иронии и парадокса и отца этики познания, различные источники упоминают примечательную особенность неожиданно застывать на одном месте. «…А во время созерцания неба ему в рот нагадила ящерка…», – издевательски смеётся над ним в «Облаках» Аристофан 12. Однако наш великий мученик свободомыслия и верности своей природе осознанно продолжает созерцательный подвиг вместе со своим даймоном.
Как утверждал следующий известный представитель античной мысли, ученик Сократа Платон: «…высшее и лучшее из доступного человеку – умозрение, …созерцание, через которое только и можно обрести смысл и оправдание как отдельной человеческой, так и общественной, полисной жизни. Созерцание – лучшее из доступного человеку, только в нём он утрачивает черты случайного существа и открывает непреходящее, божественное…» В «Государстве» Платон отчётливо обращает наше внимание на то, что созерцать разумом «истинно сущие идеи» доступно лишь тому, «чей ум был долгими упражнениями подготовлен к такому созерцанию»13, то есть подготовлен практикой осознанности.
В начале нашей