Подтыкая простыню, она пошла вокруг кровати и тут увидела нас.
Пронзительно взвизгнула, зажала рот рукой и выкатила глаза.
Можно подумать, мы явились в капюшонах и с косами.
Хашим по-испански извинился, что напугал ее, и женщина – Гвадалупе Санчес, надо полагать, – вынула наушники из ушей и что-то сипло пробормотала в ответ.
– Как у вас с гватемальским испанским? – весело спросил Хашим.
– Так себе, – сказал я.
Нора и Хоппер затрясли головами.
– Тогда я постараюсь перевести. – Он чопорно обернулся к горничной и выпустил в нее заряд безупречного испанского.
Слушала она с живым интересом. Временами переводила взгляд с Хашима на нас. Один раз – видимо, когда он объяснил, зачем мы пришли, – закивала почти благоговейно и зашептала «sí, sí, sí»[34]. Затем обогнула кровать и приблизилась – медленно, опасливо, словно мы быки, что вот-вот ринутся в атаку.
Вблизи я разглядел, что у нее круглое девчачье лицо, толстые младенческие щеки, но карамельная кожа испещрена морщинами, точно бумажный пакет, смятый в кулаке, а затем расправленный.
– Покажите ей снимок, – велел Хашим.
Я вынул бумагу из кармана.
Горничная аккуратно расправила очки, нацепила их на кончик носа и взяла фотографию. Что-то сказала по-испански.
– Она узнаёт, – пояснил Хашим.
Нора пошуршала пакетом «Цельных продуктов», встряхнула пальто за плечи и предъявила горничной.
Едва взглянув, та застыла и что-то зашептала.
– Ей кажется, она уже видела это пальто, – отрапортовал Хашим.
– «Кажется»? – переспросил я. – По-моему, она вполне убеждена.
Он неловко улыбнулся, о чем-то спросил горничную. Та отвечала серьезно и тихо, не спуская глаз с пальто, словно боялась, что оно вот-вот оживет. Хашим перебил, задал другой вопрос, и она ответила с жаром, попятившись. Говорила несколько минут, временами до того театрально, что в ее прошлом я заподозрил блистательные съемки в мыльных операх «Веневисьон». Мысленно вгрызшись в поток испанского, я попытался извлечь знакомое слово – и вдруг извлек.
Chaqueta del diablo. Дьявольская куртка.
– Ну? – спросил я Хашима, когда горничная умолкла, а он и рта не раскрыл.
Хашим раздражился.
– Дело было несколько недель назад, – сказал он. – В пять утра. Она только-только вышла на смену, на тридцатом этаже.
Гвадалупе пристально за ним наблюдала. Он улыбнулся ей, не разжимая губ.
– Она отперла номер и заметила что-то в конце коридора. Красный силуэт. Толком не разглядела. Забыла дома очки. Просто красное пятно. Решила, что чемодан. – Он кашлянул. – Через сорок пять минут она закончила уборку и вышла. В конце коридора по-прежнему было что-то красное. Но оно шевелилось. Гвадалупе подкатила тележку и увидела, что это девушка. С фотографии. Сидела на полу, под стенкой.