– Перстень! – он выставил левую ладонь вперёд и с паникой смотрел на неё. Родовой артефакт, символ его божественной милости, исчез.
Максимус сглотнул, затем стал потирать руки, силясь прикрыть их позор и беззащитность.
– Боги… Боги… – повторял он, расхаживая из угла в угол.
Его бросило в холод. Десять лет он носил знак рода, а теперь тот утерян.
– Нужно найти… Девушка!
Он вспомнил незнакомку, которая подобрала его ночью. Она привезла сюда, и, вероятно, раздела, а значит, и перстень обязан быть у неё.
Максимус поспешно покинул комнату и очутился в узком холле, напротив двойной запертой двери. Справа он обнаружил другую и немедля вошёл без стука. За дверью что-то с грохотом упало.
– А-а-а! – раздался визг.
Комната оказалась чуть больше той, где он проснулся, посередине стояла широкая кровать, на которой сидела девушка. Она подтянула ноги к себе и укрылась одеялом по самую шею. Чёрные крупные локоны рассыпались по плечам и наполовину спрятали лицо.
– Фух, напугал! – выпалила она, хлопая большими тёмными глазами. – Забыла, что ты здесь!
– Прошу прощения, я…
– Подай халат! – она повелительно вытянула руку и указала на чёрный щёлк, скомканный на кресле.
Максимус выполнил её просьбу, или, вернее, приказ. Девушка набросила одеяние и встала с кровати.
– Я прошу прощения… – начал он, стараясь не испугать её, – Мне нужно знать, где…
– Ты поднял меня в семь утра, чтоб узнать, где здесь туалет? – незнакомка недовольно сжала пухлые губы. – Прямо и направо, возле входной двери. Только девочки вперёд!
Она ткнула его пальцем в грудь и проскочила мимо, скрывшись в указанном направлении. Максимус озадаченно потёр место укола острым ногтем, остался дожидаться хозяйку у входа в спальню. Он смог разглядеть её немного: та была в возрасте, когда юная свежесть девушки сменяется величественной красотой молодой женщины.
«Сколько ей? Лет двадцать? Почему она совсем одна?» – размышлял он, подпирая стену.
Пришлось достаточно долго переминаться с ноги на ногу в коридоре, сгорая от нетерпения, пока девица не показалась вновь. Она не сменила одежду, но убрала волосы в высокую причёску.
– Кофе будешь? – спросила издалека.
Максимус не знал, что такое «кофе», но согласился, дабы не вызывать подозрений.
Девушка повернулась и скрылась за углом. Затем оттуда раздалось требовательное: «Ну?!», и он отправился на зов.
Она хозяйничала около серебристого механизма, засыпала в него какие-то зёрна, затем повернула рычаг, и устройство загудело, источая терпкий запах, отдающий гарью. Максимус огляделся: помещение служило кухней и столовой, если судить по вазе с яблоками на широком столе, но очага не было. У входа стоял шкаф из резного дерева и стекла, заполненный посудой из светлой глины с золотой росписью