– Автобус по каким дням ходит?
– В субботу из райцентра в три часа. К вечеру как раз поспеешь. Мы раньше семи не сядем.
– А обратно?
– Да он сразу же и уезжает. А тебе куда торопиться-то? Поживешь у нас, Славик, выходные. Хоть посмотришь, как мы с дедом сейчас живем. Мы себе телевизор новый справили. Цветной. А хочешь в бабкином доме остановишься. Там сейчас никто не живет. Один будешь королем жить. А в понедельник с утра попрошу соседа, он тебя до райцентра добросит. Ну, ждать тебя? – пристально посмотрела баба Нюра.
– Приеду.
– Вот и ладно, – сразу заторопилась она. – Пора мне. Скоро уж темнеть начнет, а нам ехать далеко. Дорога-то плохая, а у нас еще мост в этот разлив унесло. Так что в объезд поедем. Ну, ладно. Прощаться не будем. Ждем тебя.
Тяжелой походкой, переваливаясь с ноги на ногу, баба Нюра потащилась к стоявшей на обочине машине. Неуклюже втиснула свое громоздкое тело в игрушечную кабинку «Запорожца», громко хлопнула дверцей.
Я же ее совсем не знал, бабу Нюру. Смутные детские воспоминания. Лето. Жара. Мы с баболей (два слова – баба и Оля – слились для меня навеки в одно) приходим к бабе Нюре. Двор. В тени чахлой яблони прячутся куры, лишь петух важно прохаживается, периодически выбивая пыль из притоптанного грунта. Белый платок бабы Нюры. Черный хозяйственный фартук. Она достает из кармана карамельку и протягивает ее мне. Я разворачиваю фантик, конфета падает на землю. Подбегает какая-то шавка и тычется носом прямо в конфету. Мне хочется зареветь, но я сдерживаюсь.
– Растяпа какой! – говорит баба Нюра.
Почти все. Нет, еще совершенно туманный фрагмент.
Чаепитие вечером у баболи. Баба Нюра рассказывает про какую-то Дуську, которая связалась с баптистами из соседней деревни. Баболя ахает, крестится и в ужасе шепчет:
– Упаси Бог, от такой страсти!
Я пугаюсь вслед за бабушкой. И страшное слово «баптист» преследует меня еще целый день.
Потом они из-за чего-то поругались с баболей. И упоминать в ее присутствии имя младшей сестры было запрещено.
– Помирать буду – ее не позову! – грозно выговаривала бабка соседкам. – Так ей и передайте!
Но вышло по-другому. Хотя, по-моему, они так и не помирились до самой бабкиной смерти.
– Анька не вернулась? – встретил меня вопросом Игорь следующим утром.
– Нет.
– Звонил ей?
– Куда?
– Можно подумать, мы ее мобильного не знаем, – съязвил Игорь.
– Не знаем.
– Это как же так?!
– А вот так, – усмехнулся я. – Номер поменяла перед уходом.
– А родители, родственники?
– Существуют где-то. Не знаю.
– Как не знаешь? – Игорь выпучил глаза. – Вы же не первый год живете?!
– Да вот так! – отмахнулся я. – Слушай, не томи душу. Отстань со своими расспросами.
– Как