В стальных грозах. Эрнст Юнгер

прекрасного товарища. Незадолго до смены с дежурства я, сидя в блиндаже, получил донесение, что в соседнем туннеле погиб вольноопределяющийся Карг. Я тотчас поспешил туда и, как бывало часто, обнаружил группу солдат, обступивших неподвижное тело, которое со скрюченными руками лежало на пропитанном кровью снегу, уставясь остекленевшими глазами в темнеющее зимнее небо. Еще одна жертва фланкирующей батареи! Первые выстрелы застали Карга в траншее, и он сразу прыгнул в туннель. Снаряд разорвался высоко на противоположном гребне окопа, причем так неудачно, что большой осколок влетел в, казалось бы, полностью прикрытый вход в туннель. Карг, считавший себя в безопасности, был ранен в затылок; его настигла быстрая, неожиданная смерть.

      В эти дни фланкирующая батарея вообще действовала очень активно. Примерно каждый час она производила единственный внезапный залп и била точно по окопам. За шесть дней – с 3 по 8 февраля – эти залпы стоили нам троих убитых, троих тяжело- и четверых легкораненых. Хотя стояла эта батарея всего в полутора километрах от нас на горном склоне против левого фланга, наша артиллерия не могла ее подавить. Мы пытались за счет увеличения высоты и числа поперечин ограничить дальнобойность ее снарядов минимальными участками окопа. Те места, которые хорошо просматривались сверху, маскировали сеном или обрывками ткани. А позиции часовых укрепляли деревянными балками или плитами из железобетона. Однако усиленного перемещения по ходам сообщения было достаточно, чтобы англичане без излишнего расхода боеприпасов кого-нибудь да «уложили».

      С началом марта стало подсыхать, сезон самой невылазной грязи остался позади. Дожди прекратились, обшивка окопа оставалась чистой. Каждый вечер я сидел в блиндаже за маленьким письменным столом, читал или, если приходили гости, вел разговоры. В роте, считая командира, было четверо офицеров, и между собой мы поддерживали поистине товарищеские отношения. Каждый день мы в блиндаже то одного, то другого офицера пили кофе или ужинали, не без того чтобы осушить бутылку-другую, курили, играли в карты и по-солдатски беседовали. Селедка, картошка в мундире и смалец – просто пир горой. Эти приятные часы уравновешивают в памяти иной день, полный крови, грязи и тяжкого труда. Да и возможны они были только в долгий период позиционной войны, когда мы тесно сжились друг с другом и завели прямо-таки привычки мирного времени. Больше всего мы гордились своей строительной деятельностью, в которую начальство практически почти не вмешивалось. В ходе неутомимой работы в глинистом меловом грунте один за другим прокладывались тридцатиступенчатые туннели и соединялись поперечными коридорами, чтобы глубоко под землей мы могли добраться до наших подразделений от правого до левого фланга. Мое самое любимое детище – туннель длиной в шестьдесят шагов, соединявший мой блиндаж с блиндажом командира роты, откуда, как от подземной площади, вправо и влево ответвлялись жилые ячейки и ячейки с боеприпасами и снаряжением. В будущих