– Если все получится, то мы с тобой больше не увидимся?
Голос юной герцогини совсем поник. Она не хотела, чтобы этот гнусный ритуал сработал. Она хотела бы остаться с ним на этой поляне навсегда. Только он и она. И пусть горят огнем все миры, что существуют. Нет, она не оставит его здесь! Либо они уйдут отсюда вдвоем, либо вместе останутся здесь. И кажется, у нее назрел подходящий план!
– Главное, что ты спасешься от брака и вернешься к себе домой.
ДОМОЙ.
Ванессу словно током пробило. Она только сейчас осознала, что мир людей не ее дом. Раз она Дух, то значит ли это, что она никак не связана со своим достопочтенным дядюшкой родственными узами? Ведь ее родители обычные люди, которые умерли. Неужели она подкидыш? Нет-нет, наверное ее маму избрали как носителя для порождения божественного Духа. Вероятно, она подобна Деве Марие. Но…как ее тогда тут забыли?
– Слишком много вопросов и ни одного ответа! – раздраженно цокнула блондинка.
– О чем ты? – озираясь на небо пробурчал Вальтерис.
– Я не понимаю, Вальтерис. Как это все возможно? Я – Дух? Ведь я всего лишь человек и всегда им была. У меня очень много вопросов, но увы ответов на них не сможешь дать даже ты.
– Терпения, дорогая. Как окажешься в своем мире, так и спросишь обо всем у прилагающихся к нему существ. Уверен, ты получишь свою правду.
***
– Господин, мы приехали, – Скотт известил своего хозяина о прибытии домой. К его большому сожалению, они не смогли по пути найти ни один работающий таксофон и, судя по горестному выражению лица хозяина, он был в отчаянии.
– Господи помилуй мой разум и сердце мое, что отдано тебе. Сохрани остатки моих нервов от криков и истерик рабы твоей Ванессы и дай ей сил простить меня. Аминь,– выпрыгивая из автомобиля, Олимп впервые искренне прочитал молитву. Дело в том, что он прекрасно понимал неизбежность гнева племянницы, но он плохо представлял, каким образом она его накажет за его провинность и потому решил обратиться к вездесущему. – Обещаю, я встану к тебе на учет в небесное бюро и буду молиться утром и вечером.
Погода была нещадная. Словно наказывая его била прутьями могучего ветра по его бледному лицу. Ветер завывал, проникая в отверстия рубахи Олимпа, словно искал укрытие, но находил лишь холодное обмерзлое тело и очерствелую душу. Он шептал свои мрачные истории, будоража воображение и вызывая трепет. Вдали виднелся силуэт особняка, склонившийся под напором стихии, его вид казался искалеченным и изможденным. В такие моменты природа словно напоминала о своей мощи, заставляя людей замирать в ожидании перемен, которые могли бы принести тепло и свет.
– ПРОСТИТЕ, ГОСПОДИН! ПРОСТИТЕ БАЛАМОШКУ СТАРУЮ! НЕДОГЛЯДЕЛА Я ЗА ДЕТОЧКОЙ, УБЕЖАЛА БЕЗ ОГЛЯДКИ, НЕДОГНАЛА Я ЕЕ! НЕДОГНАЛА! СТАРА СОВСЕМ, ПЛОХА СОВСЕМ! – надрывной плач старухи встретил Олимпа, стоило ему перешагнуть за порог дома. Глаза расширились от ужаса, словно пытаясь охватить всю полноту