– Что в голову взбрело, то и сказал!
– Ох уж эти собрания, – продолжил Даниель с легким раздражением. – Одно и то же каждый раз: «План выполним и перевыполним», ла-ла-ла!
– Ну, зато архивы перебирали! – усмехнулся Алекс, и они оба снова рассмеялись, возвращаясь к работе.
Глава 3
Рабочий день закончился, и серые потоки людей потянулись к выходу из фабрики. Люди двигались молча, устало, будто механизмы, отработавшие смену. Даниель и Алекс шли вместе, оживлённо обсуждая прошедший день. Их смех и редкие улыбки были словно яркие пятна среди общей угрюмости.
– Ладно, хватит о чертежах, – сказал Алекс, хлопнув друга по плечу. – Давай лучше пропустим по кружке нашего «легендарного» пива. Спустившись в тоннель метрополитена, друзья отправились в сторону своих спальных районов.
По прибытию, они направились в небольшой бар, который находился в подвальчике неподалёку. Это место было известно среди рабочих как «Котёл» – из-за прокуренного воздуха и вечного шума. Бар встретил их тяжёлым запахом табака и застоявшегося алкоголя. Потолок был низким, стены облупившимися, а слабый свет ламп под потолком едва пробивался через густую дымку. Столы и стулья были сколочены из дешёвого дерева, а в углу бормотал старый телевизор, показывающий очередные партийные новости.
Пиво, которое подавали в этом заведении, славилось своим отвратительным вкусом. Оно было тёплым, с явным привкусом спирта, но другого здесь всё равно не предлагали. Алекс шутил, что это пиво «обжигает сознание» лучше партийных лозунгов.
В углу их уже ждал друг Макс. Не высокий, худощавый парень с глубокими карими глазами, он сразу выделялся среди остальных. Макс был эрудированным и скромным, отличался манерой говорить спокойно, почти академически, и избегал грубости, что делало его немного чужим в этом мире.
– Ну что, как день? – спросил Макс, поднимая взгляд от своей кружки.
– Как обычно. Работаем на светлое будущее, которого никогда не увидим, – с усмешкой ответил Алекс.
Они заказали по кружке пива и сели за дальний столик. Некоторое время говорили о рабочих проблемах и мелочах, пока Макс, понизив голос, не сказал:
– Знаете, я тут всё больше думаю… а ведь эта система, она ведь совсем не идеальна.
Даниель насторожился. Алекс поднял бровь, но решил не перебивать. Макс продолжил:
– Эта война… Уже двадцать лет идёт, а кто из нас вообще помнит, с чего она началась? Да никто. Ни в книгах, ни в речах партийцев нет конкретики. Только общие слова: «враг», «победа», «угроза ценностям государства». А моя мать, перед смертью… она рассказывала мне о том, как было до всего этого.
Макс замолчал, сделал глоток пива и, опустив взгляд, заговорил снова:
– Она говорила, что раньше люди жили иначе. Летали на самолётах, путешествовали по миру, не было этих границ и постоянного страха. А потом всё началось: война, запрет полётов, воздушные ямы. Границы закрыли, а затем запретили