здесь птицы клюют пустоту с одиночества рук.
А мне через взгляд бледнолицего солнца в наколках,
мерещится счастье у пяток морского пупка,
но тянет тоска за рукав черепашьего бога,
который меня потерял на родных островах
одинакоко морозно
Как стать хоть немного заметнее жизни,
чуть больше травы, разбросанной в степях,
чуть меньше теней проползающих туч,
как имя своё называть, если негде
его говорить?
Преломляется слух
в неволе ощущение свободы,
как плюс бессмысленный.
Внутри иммунитета нет.
Полно людей, из них две трети – мифы.
Вещей не счесть, как и пророчеств
реинкарнации души.
Глаза небесных одиночеств постыло
жертвенно красны.
Всё невпопад.
И обречённость ожиданий,
на дне послушная глубокость,
а дно ветрами вознеслось.
И сны на ощупь моря холоднее,
как кровь у жителей прибрежных хуторов,
постскриптумы камланий и творений,
да ижицы обвёрнуты в метель.
Ещё невосхищённой простотою
ужалена кандальная земля,
передаются мысли какатоний
от птиц, недолетевших до тепла.
Затягивая прошлого петлю
на пульсе растревоженного мира,
сквозь жёлтое искрятся холода
и тянется безгранная долина,
из многодневных звуков мостовых,
тончатся неигральные аккорды,
по будущему ходят сторожа
и белотолстохвостая особа:
мне имя с ней своё произносить,
а звать нас одинаково морозно
живые
Кто ты? Моя минорная тень, скользящая рядом и спотыкающаяся вместе со мной, артистически кривляющееся пятно, в котором нет непроглядности и правильных очертаний, всегда беззвучное и изредка исчезающее под прямыми лучами света.
Кто я? Твоё перевоплощение, которому ты поклоняешься и благодаришь за своё существование, позволяя любить и играть воображением без рельефных оттенков, твоя временнАя синхронизация в ароматах моногамии.
Кто мы? Субстанции вселенной, в которой все равны, но разные – по линиям рук, рисункам на лицах, по лабиринтам, где прячутся желания… Мы те, которым снятся сны, происходящие от былого и состоящие из будущего, но мало что значащие для того, чтобы дышать свободно.
Не хочу рожать умирающие мысли – зачатки от «ничего», не сумею быть матерью «не своих детей», не буду четвёртым состоянием сознания и плакать, тыкаясь в рваные жилеты потому, что это бесполезное действие, приводящее к никчёмности. Ты будешь умирать счастливо и возрождаться вновь, чтобы быть моим повторением, позволять себе ползти со мной для того, чтобы другим снились сны с содержимым настоящего.
Мы живые
я зима
Нет меня в тишине,
не видна.
Я под слоем пергаментной стружки,
и вовнутрь унылые ангелы
возвращаются,
словно