– Правильно! Это мой вопрос. – Сорокин явно гордился понятливостью жены. – И ты же знаешь, я очень надеюсь, что такая, мягко скажем, необычная для нашего предприятия, зарплата, вполне оправдана, и, в скором будущем, мы увидим результат. Правильно я говорю, Михал Семёныч?
– Я тоже очень надеюсь, что у нас всё получится. Иначе бы и не взялся за это дело, – Мише очень хотелось показать этой новорусской паре, что он серьёзно думал, прежде чем дать согласие, а не вывалил на сторону язык, едва услышав размер компенсации, – Но, как я уже говорил, не всё зависит от меня. Важно, чтобы я имел реальные рычаги власти и максимальную свободу в принятии решений, в том числе, и кадровых.
– Скажите, пожалуйста, рычаги власти! Какое-то не европейское понятие, не демократичное. Но ход ваших мыслей мне нравится, – шеф посмотрел на Мишу почти нежно. – Всё будет. И рычаги и свобода. Ты мне, главное, брат, сделай из моего говна конфету. А пока давайте-ка подпишем договор и двинемся дальше.
Основные интересовавшие Мишу, пункты трудового договора были прописаны вполне себе чётко. Правда, удивлял перечень на две страницы, сообщавший, чего сотрудник не должен делать ни при каких обстоятельствах. В списке этом не хватало разве что пунктов о поджоге завода и нанесении матерных граффити на фасад здания.
Потом было представление руководству компании. В огромной переговорной, чем-то неуловимо напоминавшей перелицованную ленинскую комнату, в которой портрет вождя заменили гигантским позолоченным логотипом фирмы, собралось человек десять народу за длинным узким столом. Из всех присутствующих Миша пока знал только Мурущука да чету Сорокиных. Глаза у всех были опущены в стол, но по тяжёлому дыханию и повисшей в комнате свинцовой тишине, было ясно, что ничего хорошего от встречи и конкретно от нового генерального, эти люди не ждут. В своей краткой речи Сорокин отметил, что появление на заводе Михаила и передача ему учредителем оперативного руководства заводом, связана с необходимостью тотальной перестройки работы всего коллектива. На словах «тотальная перестройка коллектива», коллектив дружно вздрогнул, а Мише подумалось, что выражение это очень близко по смыслу западному понятию «глобальной реструктуризации», благодаря которой он недавно оказался на улице, а теперь вот здесь…. Далее Андрей Палыч лично представлял Мише каждого из присутствующих.
Первым шёл директор по закупкам, Никита Хлыбов. Высокий и очень худощавый молодой человек, с бегающими глазами и жёстким чёрным бобриком, дёрганный и многословный. Он с места в карьер попытался загрузить Мишу проблемами с обнаглевшими поставщиками и распоясавшейся инфляцией, но сбился и замолчал, наткнувшись на жёсткий взгляд Сорокина.
Следующим по часовой стрелке был полный антипод Хлыбова – низенький мужичок под пятьдесят, с внушительным